При скрипе двери Мелешенко нахмурился с раздражением отвлекаемого от дела человека.

— Я должен по два раза повторять одно и то же? — буркнул он — Или что-то недопоняли?

Он поднял смурое лицо, и Гулевский понял, почему Стремянный назвал молодого и не заросшего еще салом человека хряком. При виде незнакомца живость во взгляде исчезла, как не было. Глубоко посаженные глазки, будто ряской, затянуло отчаянной скукой.

Мелешенко нацепил на нос тоненькие, в золотой оправе очочки, сверился с ежедневником. Убедился, что неизвестный посетитель в повестке дня не значится.

Подгоняюще прищурился.

Не обращая внимания на властное неудовольствие, Гулевский прошел через кабинет, выложил милицейское удостоверение и, не дожидаясь разрешения, уселся в ближайшее кресло.

Мелешенко ознакомился.

— Вы что, стаями ходите? — процедил он. — Подполковника вышиб, взамен полковник прет. Следующий, наверное, генерал. Привыкли чинами давить. По прежним временам тоскуете, когда всякие милицейские начальнички о следователя ноги вытирали. Или забыли, что следствие у нас ныне независимое? Так вот чтоб вы усвоили, — мне хоть маршал. Не имеешь прямого отношения к делу, стало быть, нечего болтаться и отвлекать занятых людей. Надеюсь, я понятно объяснился?

Он с чувством впечатал удостоверение перед Гулевским. Было заметно, что возможность хамить людям в более высоких чинах доставляет молодому начальнику свежее, мстительное удовольствие.

— Я как раз имею прямое отношение, — сдержанно отреагировал Гулевский. — Я — отец убитого Константина Погожева.

— Не понял, — озадаченный Мелешенко вновь потянулся к удостоверению.

— У него фамилия матери.

— Тогда откуда известно, что вы отец? Где написано? Свидетельство о рождении прихватили с собой?

— За две недели, прошедшие со времени убийства, хотя бы родственников можно было установить, — огрызнулся Гулевский.

Мелешенко высокомерно повел шеей. С тоской скосился на монитор.

— Ну, ты подумай. Кто ни зайдет, все наперед знают. Убийство, видите ли! А я пока знаю только, что в крови у этих двоих обнаружена концентрация алкоголя. Дня не проходит, чтоб в морг не доставили очередного упившегося бомжа. И что прикажете, по каждому случаю уголовное дело возбуждать? Нет уж, у нас перед законом все равны: что бомж, что сынок милицейского полковника! Будет судебно-медицинское заключение, тогда и поглядим… Он, кстати, у вас не хроник был? Или, может, наркоман? Сейчас это повсеместно.

Видно, на лице посетителя отразилось желание отвесить оплеуху, потому что Мелешенко многозначительно положил руку на рычаг телефона.

— Что вы на меня глазами сверкаете? Это не я выдумал. Охранники, обнаружившие одного из двух, подтвердили: буен был, неадекватен, нес бред, порывался куда-то бежать. И вы станете утверждать, что это не упившийся человек?

Гулевский, хоть и полыхало внутри, сдержался.

— Вы хотя бы из любопытства заглянули бы в медицинскую энциклопедию. Тогда б увидели, что симптомы эти характерны для нейролептика. А значит, никакое это не бытовое алкогольное отравление. Какой нормальный человек станет водку с нейролептиком мешать? А раз оказалось намешано, значит, кто-то подбавил. Это же очевидно!

— Пока все это ваши фантазии, — отрезал Мелешенко. — Будет медицинское заключение, будем разговаривать.

Он одышливо перевел дыхание.

— И когда получите заключение?

— Тут однозначно не угадаешь!

— Как это? — у Гулевского непроизвольно отошла челюсть. — Есть четко регламентированные законом сроки.

— Сроки, конечно, есть, — Мелешенко тонко улыбнулся.