– Такой пациент был, – ровным голосом подтвердила Братеева. – Совсем недавно я выписывала справку по просьбе его племянника.

– Племянника, вы сказали? – оживился Нежин. – Что это была за справка?

– По месту жительства, по‑моему. Да у меня сохранился дубликат, я сейчас поищу…

Через два с половиной часа, миновав свой дом, куда собирался заскочить на обед, Нежин был на улице Мартеновской, 14а…

Смерть Изгорского 18 октября, в день, когда произошла авария на углу Новгородской и Череповецкой улиц, открывала перед следствием новую, совершенно не заполненную страницу. Никто теперь не сомневался, что взрыв системы газоснабжения в квартире, предоставленной при посредничестве фонда «Прометей» Изгорскому, в чьем обличье существовал «умерший» Натансон, был спланированным, жестоким убийством.

Это предположение оставалось версией ровно сутки: через двадцать четыре часа химическая экспертиза назвала марку пластической взрывчатой массы – «С‑4», окислы которой обнаружили на осколках газопроводной трубы и вентиля.

Кроме заключения химиков, внимания Нежина не смогли не привлечь показания соседей Изгорского.

– Наглый, угрожал мне, матери двоих детей, тварь такая! – разыгрывала возмущение рыхлая бабенка из пятой квартиры. – «Посажу!» – говорит. А хрен тебе в дышло, меня сажать!..

– Успокойтесь, гражданка Никонова, – хмурился Нежин. – Как он выглядел, можете описать?

– А то! Наглый такой, росту невысокого, одетый по‑приличному…

– Узнаете его по фотографии?

– Ну!

Нежин показывал ей фотографии из числа проходивших по делу Филонова, втайне надеясь, что она опознает Реусса или «Володю», но, дотрагиваясь до каждой пальцем, Никонова таращила красные глаза и однообразно комментировала:

– Не‑а, не он… И этот – не‑а, не он… Тот злой был…

Хмурый сосед Изгорского Бахвалов, сдвинув на затылке узкополую шляпу, время от времени вторил ей:

– Не‑е, да чего там!.. Да не‑е… Тот мне «Макарова» в рот засунул, пристрелить хотел, да, видать, убоялся последствиев. Вором обзывал.

– Что ему нужно было от вас?

– Про этого жильца спрашивал, который подорвался. Кто, мол, ему дверь ставил, с кем общался, куда выходил – интересовался, значит…

По приблизительным описаниям Никоновой и Бахвалова тот, кто выдавал себя за следователя, походил на человека, обращавшегося за справкой в тридцать девятое отделение психбольницы Кащенко и выдававшего себя за племянника Изгорского. Но, как было установлено, ни жэк, ни отселенческий фонд, предоставивший квартиру, справок не требовали, и зачем она могла понадобиться, приходилось только гадать. Не вызывало сомнений, что кто‑то параллельно с официальным следствием интересовался личностью Изгорского и обстоятельствами его смерти – то ли действовал в поисках пропавших документов, то ли заметал следы. Этот «кто‑то» упреждал следственные действия с завидной методичностью; и служащие жэка, в ведении которого находился злополучный дом на Мартеновской, и инспектор управления кадров в Президиуме РАН начинали свои показания словами: «А им уже интересовались…»

Жена Натансона Берг Валентина Иосифовна, она же Натансон, она же – Шейкина, проживавшая в последнее время в г. Лобня Московской области, умерла, судя по заключению судебного медика, за пять‑шесть дней до того, как труп ее был обнаружен сотрудниками ОВД, выехавшими по звонку анонимного абонента 18 октября.