|
Лобня Московской области, умерла, судя по заключению судебного медика, за пять‑шесть дней до того, как труп ее был обнаружен сотрудниками ОВД, выехавшими по звонку анонимного абонента 18 октября. Произведенная кремация исключала повторную аутопсию, но дело, которое вела областная прокуратура, было передано межведомственной оперативно‑следственной бригаде Швеца. Важным для следствия обстоятельством стал тот факт, что шедший по делу Натансона‑Изгорского неизвестный успел побывать и в доме Шейкиной, выдав себя за представителя израильской фирмы «Оранж».
38
Мобилизованные для проверки автотранспортных хозяйств сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД действовали согласно инструкции, быстро, сохраняя секретность, не упреждая визитов звонками. Каждый располагал фотографией Войтенко, «фотороботом» Лжеволоди и выполнял задачу по «установлению возможного места работы лиц, подозреваемых в совершении особо тяжкого преступления». Помимо того, предстояло выписать маршруты следования автомобилей за последний год – для последующей компьютерной обработки данных. Согласно ответу начальника управления кадров, на запрос о без вести пропавших сотрудниках «Ространсавто», таковых числилось четверо. Из них двое не вернулись из поездок. Один автомобиль был обнаружен в лесу на участке дороги № 4 Белгород – Харьков в 500 метрах от дорожного указателя «Октябрьский», другой (АА 476 С из АТП‑2270) исчез бесследно вместе с водителем и находился в розыске. Еще двое на момент своего исчезновения находились в отпусках; их дела в числе остальных были доставлены Каменеву на Петровку, однако сходства с подозреваемыми майор не обнаружил. Трупов было вдвое больше. Шесть человек погибло в ДТП, один умер в больнице от запущенной пневмонии, последнего зарезали в пьяной драке у ресторана, в котором отмечался юбилей его брата. Все погибшие были опознаны и похоронены родственниками. Внезапная проверка подходила к концу, и, судя по всему, результатов от нее ждать не приходилось. Прибывший с Отаровым по вызову Швеца старший лейтенант Андреев ожидал Каменева в оговоренном по телефону месте на Кузнецком мосту. Встретились они как старые друзья. – Спасибо, Александр Александрович, – улыбался счастливый Костя, – я сразу догадался, что это вы меня в Москву вытащили. Ну, когда б я еще сюда вырвался? У меня и денег таких нету… – Погуляй пару дней, Историк, по музеям полазь. А для зачину пойдем‑ка перехватим чего – я с утра не ел, не пил, – Каменев глянул на часы и потащил Костю в метро. Чебуречная на Сретенке чадила, вызывая слюноотделение. Переговариваясь о том, о сем, они отстояли длинную очередь, нахватали по три порции. На угловом столике, за которым примостились изголодавшиеся оперы, появилась бутылка водки. – Ну, с приездом! И удачной операцией, молодец. Выпили по первой. Налегли на дымящиеся чебуреки. – Я его допросить хотел, а тут телефонограмма пришла, – рассказывал Костя. – Очень глупо бы сделал, – задрав голову, Каменев влил в себя ароматный, горячий бульон из чебурека. – Правовые нормы, определяющие процессуальный порядок допроса, не позволяют следователю поступать по своему усмотрению. – Однако при альтернативной регламентации он может действовать, сообразуясь с конкретными обстоятельствами дела, – возразил Историк, ошарашив Каменева. – Ого! Ты, я гляжу, от скифов к УПК перешел?.. Все правильно. Только какие у тебя в данном случае были обстоятельства?.. – А хотя бы те, что сухогруз «Батайск» выходил из Новороссийска в Стамбул. Уверен, Кононов получил от Земфиры Отаровой взятку, чтобы доставить его… – Сверни эту свою уверенность трубочкой и засунь… знаешь, куда? Допросил бы он ушлого прокурора, который проработал в общей сложности двадцать восемь лет в органах юстиции, как же! – Каменев наполнил стаканы до краев, отчего у Кости расширились глаза. |
