|
Не заставляйте меня предполагать, что человек, поместивший вас в больницу... Слова замерли на моих устах. Не успел я упомянуть о человеке, отправившем ее в сумасшедший дом, как лицо ее мгновенно разительно изменилось. Обычно такое трогательное в своей нервной, тонкой, слабой нерешительности, оно внезапно омрачилось выражением безумной ненависти и страха, придавшим ее чертам дикую, неестественную силу. Глаза ее горели в тусклом свете сумерек, как глаза дикого зверя. Она схватила тряпку, которую перед тем выронила, как будто это было живое, ненавистное ей существо, и стиснула ее в руках с такой силой, что несколько капель упало на могильную плиту. - Говорите о чем-нибудь другом, - прошептала она сквозь зубы. - Если вы не перестанете говорить об этом, я не знаю, что я сделаю! Никаких признаков прежней кротости не было в ней теперь. Память о доброте миссис Фэрли не была, как я раньше предполагал, единственным сильным впечатлением в ее прошлом. Рядом с благодарным, светлым воспоминанием о школьных днях в Лиммеридже жила мстительная мысль о страшном зле, которое ей причинили, заперев ее в сумасшедший дом. Кто же совершил это злое дело? Неужели ее родная мать? Тяжело было отказаться от дальнейших расспросов, но я заставил себя сделать это. При виде состояния, в котором она была, жестоко было бы думать о чем бы то ни было другом, кроме необходимости успокоить ее. - Я не скажу ничего, что могло бы огорчить вас, - сказал я мягко. - Вы чего-то хотите от меня, - отвечала она резко и подозрительно. - Не смотрите на меня так. Говорите: что вам нужно? - Я хочу только, чтобы вы успокоились и, когда придете в себя, подумали над моими словами. - Какими словами? - Она помолчала и начала теребить в руках тряпку, шепча про себя: "Что он сказал?" Потом снова повернулась ко мне и нетерпеливо кивнула головой. - Почему вы не хотите помочь мне? - резко спросила она. - Хорошо, я помогу вам, - сказал я. - Я просил вас повидаться с мисс Фэрли завтра и сказать ей всю правду о письме... - А, мисс Фэрли, Фэрли, Фэрли... - Простое повторение любимого, знакомого имени, казалось, успокаивало ее. Ее лицо смягчилось и стало похоже на прежнее. - Не бойтесь мисс Фэрли, - продолжал я. - Не бойтесь, что попадете в беду из-за письма. Из него она уже многое знает, и вам будет нетрудно рассказать ей все. Не скрывайте от нее ничего, вам незачем это делать. Вы никаких имен в письме не называли, но мисс Фэрли знает, что тот, о ком вы писали, - сэр Персиваль Глайд. |
