После короткого знакомства Кондратий Иванович обозначил условия нашего взаимодействия:

— Сегодня мы проверим ваши знания по общественным наукам, завтра — естественные, точные науки, этикет и основы магии. Риторику и ораторское искусство оставим на закуску либо вставим в процессе в качестве перерыва и разгрузки для мозга. Вопросы по общественным наукам разбиты условно на шесть блоков по пятьдесят вопросов. В гимназиуме на выпускной экзамен отводится два часа. В коллегиуме при вступлении срок сокращается до полутора часов. Мы с вами будем ориентироваться на это время.

«Ну хоть одна хорошая новость, на ужин я точно успею», — мысленно хмыкнул я, взяв в руки карандаш и заметив, как Кондратий Иванович поставил на стол самые обычные песочные часы.

— Начали!

Что ж… Эльза управилась за час и пятнадцать минут. Брылев только успевал ставить галочки напротив её ответов. На взгляд Кондратия Ивановича, ей нужно было подтянуть всего лишь несколько тем, и те в основном касались глобальных политических и экономических вопросов. Общее же образование у неё было на уровне, что говорило о том, что интернат для детей-сирот в роду Угаровых работал достаточно качественно и готовил специалистов там на совесть.

Другой вопрос, что я не понимал, куда девались выпускники этих интернатов. Где люди, верные роду и работающие на него на совесть? Об этом я, собственно, и поинтересовался у Кондратия Ивановича: в курсе ли он данной ситуации? Он, конечно, слегка смутился, но всё же ответил:

— Понимаете, Юрий, дело вот в чём. Её Сиятельство — человек старой закалки. А потому в связи с некоторыми событиями, произошедшими в семье, очень подозрительно относится к представителям серого и светлого спектра и с большой неохотой берёт их на работу. Хотя многие из них с удовольствием бы трудились, чувствуя благодарность и ответственность за то, что род дал им путёвку в жизнь.

Переводя на русский язык, это означало, что у княгини выработалась (или развилась) некоторая паранойя. И хотя она сама относилась ещё к тем людям из черносотенцев, которые светлых и тёмных не особо разделяли, но как-то так вышло, что за последние полвека к светлым у неё выработалась стойкая неприязнь. К тому же, со светлыми она почему-то ассоциировала не только Орден, но ещё и всех, кто когда-либо вдруг решил сменить спектр — то есть с тёмного на серый и на белый.

Из чего у меня возник закономерный вопрос: пока нас ознакомили с основными врагами и союзниками, относящимися к черносотенцам. Мне же был интересен ещё и список фамилий, не уничтоженных силами Ордена, а сменивших спектр на, допустим, серый. То есть процесс династических браков и прочего в принципе неизбежен, а потому и смешение спектров тоже было неизбежно. Другой вопрос, что это же могла быть и политика рода, к которой со временем пришла и сама Елизавета Ольгердовна, которая хотела, чтобы мы не сближались ни с тёмными, ни со светлыми в коллегиуме.

Закономерно, что к этому же выводу могли прийти и другие главы родов, но несколько раньше. Вот мне и хотелось увидеть список бывших, так называемых, черносотенцев, имевших серый спектр и при этом удержавших хоть какие-то позиции как при императорском дворе, так и в части деловых отношений.

Но это позже, пока же я отвечал на вопросы. У меня же всё было не столь радужно. А если говорить откровенно, то я отвечал на вопросы, основываясь исключительно на интуиции и собственных мыслях. Уверенности в своих ответах не было.

Поэтому я честно ответил на все общие вопросы, но там, где вопросы касались специфики местной формы правления, экономических отношений, права и многого другого, либо оставлял пропуски, либо выбирал вероятный, на мой взгляд ответ.

В отведённое время я уложился. Кондратий Иванович при мне проверил мой тест и был сильно удивлён.

— Юрий, я некоторым образом уведомлён о вашей проблеме с потерей памяти.