О’Грейди бросил спичку четыре раза: дважды белой стороной кверху и дважды – черной.

– У меня такое ощущение, что мы можем бросать эту псевдоспичку целый день, а в итоге кто‑то из нас разбогатеет максимум на три кредитки, – заметил преподобный.

– Давай сделаем игру более интересной, – предложил О’Грейди.

– А как можно сделать ее более интересной? – удивился Билли Карма. – Все, что мы можем, это называть белое или черное.

– Не совсем, – покачал головой О’Грейди. – Что, если я скажу, что псевдоспичка ляжет на торец?

– Ты рехнулся! – вырвалось у Билли Кармы.

– Ты готов поставить семьдесят три кредитки, четыре рубля Нового Сталина и шесть талеров Мари‑Терезии, чтобы это доказать?

– Позволь сначала убедиться, что я тебя правильно понял. Ты собираешься подбросить эту полоску картона, как подбрасывал раньше, и она должна приземлиться на торец. Если она приземлится на черную или белую сторону, я выиграл?

– Совершенно верно.

Преподобный Билли Карма оглядел «Аванпост».

– Вы его слышали. – И он положил деньги на стойку.

О’Грейди ухмыльнулся, сложил картонную полоску буквой V, подбросил в воздух и, само собой, она приземлилась на торец.

– Одну минуту! – взревел Билли Карма. – В правилах этого не было.

– Вы все меня слышали, – ответил О’Грейди. – Разве я говорил, что не могу согнуть псевдоспичку перед тем, как подбросить ее?

– Нет, – мотнул головой Бейкер.

– Нет, – поддержал его Ураган Смит.

– Похоже, преподобному придется собирать милостыню, – добавил Могильщик.

– Ты меня провел! – Билли Карма нацелил обвиняющий перст в О’Грейди.

– Нельзя провести честного человека, – ответил О’Грейди.

– То есть, если я признаюсь, что я – мошенник, ты признаешь, что жульничал?

– Может, признаю, может – нет, но деньги я тебе не отдам.

Преподобный Билли Карма возвел очи горе, но потолок помешал ему увидеть небеса.

Ставлю‑Планету О’Грейди тем временем повернулся к Барду.

– Я разрешаю тебе написать об этом трюке в книге. За последние двадцать лет спички я видел не больше пяти раз.

Могильщик подошел к двери, что за последнее время он проделывал неоднократно.

– Кого ты там высматриваешь? – спросил Бейкер.

– Аргиля, – ответил Гейнс. – Я не оставляю надежды, что он послушался моего совета, но, наверное, напрасно. – Он вздохнул и вернулся к стойке.

– Ты видел его после того, как мы вступили в бой?

Могильщик покачал головой.

– В последний раз связывался с ним по субпространственному радио, когда он намеревался приземлиться на Генрихе V. Пытался его отговорить. Он же был философом – не солдатом. А вернувшись с Генриха VIII, я его следов не нашел.

– На Генрихе VIII было жарко? – спросил Бард.

– Как я себе представляю, не жарче, чем на остальных Генрихах.

– Хочешь рассказать нам об этом?

Гейнс пожал плечами.

– Почему нет?

ПОЛДЕНЬ НА ГЕНРИХЕ VIII

Я надеюсь, Никодемий и Золушка не будут проводить свой медовый месяц на Генрихе VIII. Атмосфера там из аммиака, видимость практически нулевая, сила тяжести выше стандартной, а температура чуть ли не минус сто по Цельсию.

Я выбрал Генрих VIII, потому что на планетах с непригодной для дыхания атмосферой мне приходилось бывать чаще других, за исключением разве что Урагана Смита.