|
Нет, нет, сомнений быть не может, женитьба на Кэрри положит начало совершенно иной жизни. Последующие два часа они поочередно сидели у кровати Натана и баюкали его. Жар спал, и, в конце концов, Натан заснул. Гаррисон же, напротив, был бодр как никогда и полон желания удержать у себя Кэрри, хо-тя знал, что ей необходимо работать. Уже провожая Кэрри к выходу, он нашел благовидный предлог, чтобы еще хоть немного побыть с ней. – А не позавтракать ли нам вместе? Могу сотворить яичницу. Кэрри заколебалась. – Гренки можно сделать, – продолжал Гаррисон. – Кукурузных хлопьев в доме навалом… – Ну, лишать Натана любимого кушанья я не могу, – рассмеялась Кэрри. – Уж лучше яич-ница. Сто лет не ела яиц. Чтобы не разбудить Мэтью, чудом уснувшего под рев Натана, они говорили шепотом, и это создавало приятную иллюзию интимности. Он вынул из холодильника пяток яиц и приготовился попотчевать Кэрри своими кулинар-ными шедеврами. Девушка сидела у бара на высоком стуле, подперев рукой подбородок. – Устали? – спросил Гаррисон. – В последнее время я остаюсь в клубе после закрытия. Слушаю новую музыкальную группу. – Она вздохнула. – Мне, наверное, и сегодня следовало остаться, но я не осталась. Гаррисон ловко, одной рукой, разбивал яйца над миской. – Значит, мне повезло. – Ну, вы и без меня справились бы. Болезнь Мэтью вас многому научила. Да, если хотите, я побуду с Мэтью, пока вы сводите Натана к врачу. – Что вы, что вы, я вполне могу взять его с собой. Если я явлюсь с двумя орущими детьми, врач, быть может, быстрее меня примет. Не могу же я так злоупотреблять вашей добротой. Спо-койно работайте. – А вот этого-то мне и не хочется. – Она закрыла лицо руками. – Пожалуйста, разрешите мне остаться с Мэтью. – Так плоха эта группа? – Честно говоря, даже не могу сказать, плохая она или хорошая. Надо бы еще раз их по-слушать, а я все не могу себя заставить. Я слышала их, когда только начала заниматься этим де-лом, и тогда они мне так понравились, что в своем отзыве я рассыпалась в комплиментах. А сей-час – не знаю. – Она с минуту помолчала. – У меня как-то пропал вкус к клубной деятельности, а писать плохой отзыв только потому, что я к ней охладела, не хочется. Сейчас, в стареньких джинсах и домашней майке, Кэрри ничуть не походила на клубного завсегдатая. Гаррисон втайне обрадовался. Ухаживать за женщиной, которая работает по ночам, невоз-можно. – Начинается, – простонала она, к его великому удивлению. – В который уже раз. Я знаю. – Что именно? Он вытащил сковородку и положил на нее кусок масла. Кэрри нахмурилась. Вид у нее был разнесчастный. – За какую бы работу я ни бралась, вначале радуюсь: «Вот, наконец! Нашла свое призва-ние!» Все идет как по маслу, пока меня не начинает грызть чувство неудовлетворенности: «Это не то, что мне надо». – То есть? – То есть наступает пора заняться чем-то другим. Полагаю, вы скажете, что я нахожусь в поиске места в жизни, предназначенного мне судьбой. – А я, напротив, всегда знал, чего хочу. Мне с детства нравилось руководить, организовы-вать. – Ну что ж, вам повезло. – Она сокрушенно покачала головой. – Я-то думала, что тепереш-няя моя работа и есть мое предназначение, ведь на ней я задержалась дольше всего. А сейчас по-нимаю – и тут промах. Пытаюсь уговаривать себя – на всякой работе, мол, бывают хорошие и плохие моменты, – но это не помогает. Гаррисон улыбнулся. – Может быть, вам нужен перерыв? Например, для того, чтобы растить детей, подумал он. – А потом найдете себе дело по душе, и все образуется, – подытожил Гаррисон. |
