|
– Если подходить формально, то я и вправду нарушала правила, установленные для жиль-цов. – Никак не пойму, зачем. Ведь после первых замечаний ты могла уяснить себе, с кем име-ешь дело. – Я не хотела никому насолить. Не исключено, однако, что подсознательно я желала быть исключенной. – Не понимаю. – Я въехала сюда сразу после ухода из школы, по совету отца. Они с матерью решили, что мне лучше места не найти. Ну, сам знаешь, респектабельный дом, в хорошем районе. И он дей-ствительно был таким, да и сейчас такой. Но, в то же время, он старомодный и какой-то нежи-вой. А Гаррисону он казался удобным и спокойным. Оглядевшись вокруг себя, он понял, поче-му правила проживания в кооперативе не могли не стеснять ее. – Родители поставили условие: если я вселяюсь в этот дом, они оплачивают половину рен-ты. А если в другой – я ни шиша не получу. И Кэрри поступила так, как на ее месте поступали тысячи молодых людей. – Ну что ж, – рассудил Гаррисон, – по-моему, ты приняла правильное решение. – Да, родители тогда были в полном восторге. Они растрезвонили всем, где я поселилась. Все знакомые приятно удивились. «Значит, она преуспела», – говорили они. И родителям не приходилось краснеть из-за того, что я так и не сделала карьеры. – Понимаю, – промолвил Гаррисон. – Но ведь отец с матерью будут недовольны, если тебя исключат. – Что бы я ни делала, они все равно недовольны. – Все же я хочу тебе помочь. Он имел в виду не только отношения с правлением, но и упорядочение ее быта. Кэрри мотнула головой в знак отказа. – Если они не достанут меня на этот раз, то будут пытаться снова и снова. А тебе не следу-ет с ними ссориться. Если я буду вынуждена выехать, они начнут искать новую мишень. Спору нет, она права, но Гаррисон не желал сдаваться. Вода вскипела, Кэрри насыпала в чашки растворимый кофе, добавила кипятку, чуть поме-шала получившуюся смесь и поставила чашки на стол. Гаррисону досталась розовая. – Ты пьешь черный? – Да, разумеется. – Он взглянул на свой кофе – по его поверхности плавал нерастворив-шийся порошок, кое-где образовавший желтую пену. – Я хочу серьезно поговорить с тобой. – Гаррисон облокотился о столик, но тот также оказался шатким. Гаррисон мгновенно убрал ру-ку. – Как-то так получилось, что Фелиция считает тебя моей помощницей в составлении «До-машнего букваря». – Это оказалось очень кстати, – улыбнулась Кэрри. – Так вот, не хочешь ли ты официально занять эту должность? – Что ты имеешь в виду? – Предлагаю тебе поступить ко мне на работу. На полдня, а если решишься расстаться с клубами и оркестрами, то и на полный день. – Ну да? – Она так обрадовалась, что Гаррисон в душе похвалил себя за удачную идею. – А что мне придется делать? – Брать интервью, обрабатывать поступающую корреспонденцию, отвечать на письма, да и вообще все, что понадобится. В том числе часто и подолгу беседовать с Фелицией по телефону. – Замечательно. Как постоянная работа это не годится, но как временная – пойдет. – Она отхлебнула кофе. – И мои родители очень обрадуются. – Так полдня или, полный день? Выбирай. – Полный, – ответила она с лукавой улыбкой. – Знаешь, как я распрощалась с моей рабо-той? Накатала кучу отзывов – в иное время я столько пишу за неделю, – а к ним приложила письмо с уведомлением, чтобы они на меня больше не рассчитывали. Так что я свободна как ве-тер. В душе Гаррисон возликовал, но вслух произнес лишь «Прекрасно», после чего сделал глоток отвратительного бурого напитка. – А где я буду сидеть? Об этом Гаррисон еще не подумал – он ведь не предполагал, что она уже успела отказаться от ночных бдений. |
