— Кто из вас Козырев Дмитрий Андреевич?.. Подойди к столу! Вываливай всё, что у тебя есть в карманах.

На стол легли ключи, сигареты, зажигалка, пачка денег и флешка от компьютера.

— Что и требовалось доказать, — довольно произнёс майор. — Флешку я изымаю, а это барахло можешь забрать.

Он ловко сунул флешку во включенный ноутбук, поиграл компьютерной мышкой и углубился в чтение найденного текста.

Тем временем полицейские переписали участников несанкциониро-ванного сборища, и тех, у кого были с собой документы, отпустили восвояси, но кое-кому выписали повестки. Наконец дошла очередь и до меня. Я за это время сумел изловчиться и положить стодолларовую бумажку в водительское удостоверение. Но взятка не потребовалась. Вошёл полковник полиции и громко сказал:

— Кто здесь из «Народной Инициативы?»

Я сразу же откликнулся на зов, но тот сначала подошёл к майору.

— Ну и что тут у тебя?

— Эксперты разберутся, но, на мой взгляд, выходит чистая двести восемьдесят вторая статья, разжигание межнациональной вражды.

— А ты не сгущаешь краски? — скривился полковник.

— Их нечего и сгущать, они и так настолько густые, что глаза режут. Так и назвал статейку: «О русском бунте».

— Ладно, — решил полковник. — Оформи изъятие улик, распечатай и мне один экземпляр на стол.

Затем он повернулся ко мне.

— Мне звонил Ершов. За вами вот-вот приедут его люди. С вами всё ясно. А вот с этим молодым человеком пока одни неясности. Очень для него опасные неясности.

— Да он в нашем городе всего три дня. Что, и уже стал главарём националистического подполья?

— Следствие разберётся, — сказал полковник. — Но этот гражданин успел сделать три провокационных выпада в Интернете. И каждый из них тянет на уголовную статью.

— Скажите, полковник, откуда вам стало известно об этих статейках и крестном ходе?

— Как это — откуда? От добропорядочных граждан, — хитро осклабившись, сказал полковник. — Статейку сейчас распечатают, и я вам её отдам, так сказать, для ознакомления с составом преступления. Ершов знает, как действовать дальше. А дальше наклёвывается очень непростое уголовное дело.

— Еоворите, говорите. Я доложу о вашем участии в судьбе сына самому Козыреву.

— Этого делать не надо. В своё время Андрей Ильич меня крепко поддержал. Передайте ему, что всё идёт от Синюгина. И пусть он отправит сына на полгода куда-нибудь подальше от нашего города.

Благожелательная беседа с полковником имела для меня пользу: никто не счёл нужным составлять протокол о моём задержании за участие в массовом несанкционированном мероприятии, потому что я приобрел статус приятеля главного полицая района. Это позволило мне подойти к майору, который вяло отбивался от рассерженного отца Антония.

— Административное нарушение налицо, гражданин священник. Моё дело оформить задержание, предоставить улики, а суд решит, кто прав, а кто — нет. Скорее всего, дело ограничится небольшим денежным штрафом.

— Сколько? — отец Антоний погрузил свою ладонь в складки священнического облачения. — Зачем суд? Я заплачу, только не изымайте икону.

— Вот вы говорите, что это икона, а другие, и заметьте, высокообразованные и авторитетные господа, утверждают, что это — зловредная митинговая наглядная агитация.

— Что за вздор! — всплеснул руками отец Антоний. — Вы знаете, что ради неё люди приезжают в храм за многие тысячи вёрст? Вы знаете, что она была обретена чудесным образом? Конечно, не знаете.