Да, старик хитер. Очень хитер. Как это поможет делу, и поможет ли вообще, пока что неизвестно. Все преимущества на стороне омало, и Реатур, ясное дело, не преминет воспользоваться ими.

– Ради спасения наших самцов я даю согласие на то, чтобы поговорить с хозяином владения омало, – сказал Хогрэм, выдержал небольшую паузу и добавил: – Если, конечно, никто из здесь присутствующих не возражает. – Возражений, ясное дело, не последовало, и хозяин владения махнул Толмасову трехпалой рукой. – Пожалуйста, попроси других человеков вызвать Реатура.

– Я попробую, благородный отец клана. – Полковник прекрасно понимал, что Реатур, не будучи на побегушках у янки, не бросится сломя голову выполнять их просьбу о переговорах с Хогрэмом. Он включил рацию. – Готовы к трансляции, Шота Михайлович?

В данный момент Руставели сидел в палатке у более мощного передатчика, способного транслировать сигнал через Каньон Йотун.

– Да. Можете начинать.

– Советская экспедиция «Минерва» вызывает «Афину», – сказал Толмасов по‑английски. Брюсов перевел фразу на минервитянский.

Американцы не заставили себя ждать с ответом.

– Здрасьте, Сергей Константинович. На связи Ирвинг Левитт. Чем могу быть полезен?

– Хозяин владения Хогрэм желает переговорить с хозяином владения Реатуром, – сказал Толмасов, тщательно подбирая слова. – Он ищет возможности для выхода из сложившейся конфликтной ситуации.

А если Реатур даже и слышать об этом не захочет…

Толмасов предпочел не задумываться о таком варианте, который окончательно подорвал бы доверие Хогрэма к русским.

– Реатур согласен говорить с Хогрэмом, Сергей Константинович, – ответил Ирв по‑русски. Губы полковника растянулись в удовлетворенной улыбке, но янки сухо продолжил уже на английском: – Он пошел на наши уговоры, поскольку кое‑чем нам обязан. Короче, вашему протеже не стоит просить слишком многого… В настоящий момент Реатур не склонен идти на большие уступки западникам. Передаю ему микрофон.

Спустя мгновение из динамика послышалось контральто Реатура. Он говорил на «торговом» языке, в котором Толмасов разбирался довольно слабо.

– Что ты имеешь сказать в свое оправдание, Хогрэм?

Старый скармер подковылял к полковнику, и тот поднес микрофон к его рту.

– Только то, что мы попробовали выиграть и проиграли, Реатур. Что я еще могу сказать? Мои самцы у тебя. Я надеюсь… надеюсь, что ты обращаешься с ними лучше, чем обращались бы с плененными омало мы, если бы победили.

Некоторые из Хогрэмовых советников посинели от страха, услышав это. Брюсов бросил на Толмасова встревоженный взгляд, но наткнулся на абсолютно бесстрастное, почти безмятежное выражение его лица. Полковник понимал, что старик ведет игру, причем весьма тонкую. Реатур сразу же распознал бы и презрительно высмеял фальшивое покаяние Хогрэма; честность противника могла его смягчить.

– Пока что им не причинено вреда, – подумав, ответил хозяин владения омало. – Что с ними станется дальше, во многом зависит от тебя. Хогрэм, давай поставим вопрос так: почему я должен кормить чужих самцов?

– Потому что я… мое владение заплатит тебе за их безопасность, – сказал Хогрэм со вздохом.

– Сколько?

«Видимо, это ключевое словцо в их торговом языке», – подумал Толмасов.

– Сколько ты хочешь? – спросил Хогрэм.

– А сколько ты предложишь? Если я сочту сумму достаточной, то выслушаю тебя. Если нет… – Реатур многозначительно не закончил фразу.

Хогрэм снова вздохнул. Даже Толмасов, с его скудным опытом в торговых делах, понимал всю щекотливость ситуации, в которую влип хозяин скармерского владения.