«Художнику А.А. Пластову от генерала губернатора В.А. Шаманова и при помощи художника Никаса Сафронова».

О генерале Шаманове я сказал, а к Никасу Сафронову подходит самоопределение С. Дали, сказавшем о себе самом: «Я богат потому, что в мире много кретинов». Добавлю, что С. Дали был и баснословно знаменит уже при жизни. Но лучше меня рассказал об этом проходимце от искусства наш писатель Евгений Мельников в своей повести «Счастливчик Майкл», опубликованной во втором номере журнала «Литературный Ульяновск» (2006).

Так губернатор В. Шаманов вписал весьма анекдотичную страницу в летопись истории нашего края. Что касается Никаса, то он любому скандалу рад.

Часто, чтобы подкрепить какую-нибудь важную мысль, обращаются к памяти благодарных потомков, дескать, они поймут и оценят сделанное старшими поколениями. К несчастью, память у потомков вовсе не благодарная, а весьма короткая. Они интересуются злобой своего дня, как впрочем, и все мы, грешные. За 350 лет истории нашего края им руководили, правили, командовали не менее ста воевод, губернаторов, секретарей обкома, глав областной администрации, но знаем ли мы, помним ли кого? Чем был славен тот или иной правитель?.. Конечно, образованные люди нашего города укажут на основателя Симбирска Богдана Хитрово. А ещё?.. Могу подсказать: известен губернатор А. Загряжский, при котором в 1833 году началась всероссийская подписка на памятник нашему историку Н.М. Карамзину. Но главным образом Загряжский остался известен потому, что у него останавливался А. Пушкин. Внимание высокого поэта сделало Загряжского известным для потомков.

Впрочем, для утешения тех, кто занимается повседневщиной и о вечном не думает, могу напомнить рассказ А.П. Чехова, сюжет которого весьма прост. В купе поезда едут два незнакомых друг другу господина, и один начинает рассказывать другому, что он мостостроитель, спроектировал крупнейший мост через Волгу, а на торжествах по случаю открытия моста газеты подробно описали бриллианты, платье, шляпку его содержанки, камелии местного театра, а о нём упомянули вскользь.

— Моя фамилия Б., — сказал инженер. — Вам она знакома?

Его попутчик не знал европейски известного Б. и в свою очередь поведал, что он писатель, автор пятнадцати книг повестей и рассказов, и его фамилия Ч.

— Извините, не слышал.

Пименовский подкидыш

Это воспоминание написано давно, и я не собирался его публиковать, но с дневного просонья заглянул в телеящик и увидел Гришу Остёра, едко глаголящего о государстве, в котором у него было жуткое детство, в компашке с русскоязычной публикой, которой дирижировал шоумен Шахматов, при скептически ухмылявшемся Д. Быкове. «Какое жалкое выступление, — читалось в ухмылке маститого мэтра. — Обслюнявил тему и не укусил ни разу…»

* * *

Известный советский писатель одессит Валентин Катаев как-то в порыве откровенности признался, что он занялся литературой потому, что это была единственная возможность при советской власти легально стать миллионером. И действительно, при известных способностях, усидчивости и умении держать нос по ветру, некоторые советские писатели стали очень богатыми людьми. Они сейчас справедливо забыты, их творения, издававшиеся громадными тиражами, пылятся на полках библиотек. Однако не только «свято место пусто не бывает», но и чёртово тоже. Мечта о миллионе, теперь уже долларов или евро, согревает нутро, когда писатель раздумывает, какой «нетленкой» ошарашить читателя, чтобы тот бросился сломя голову покупать его книгу.