— Такъ что же я съ нимъ буду делать? Не въ рукахъ же его носить… Вы вставьте его обратно!

— Эхъ, вотъ возня съ этимъ народомъ! Ну, ложитесь. Вы уже поролись?

— Нетъ я только зашивался.

— Я у васъ не забылъ своего портсигара?

— Ей Богу, въ глаза не видалъ… Зачемъ мне…

— Ну, что-то у васъ глаза подозрительно бегаютъ. Ложитесь! Маску! Считайте! Нажимайте! Растягивайте!

— Есть?

— Что-то такое — нащупывается… Какое то инородное тело. Дайте.

— Ну?

— Постойте… Что это? Нетъ, это не портсигаръ.

— Бумажка какая-то… Странно… Э, чортъ! Видите?

— Ломбардная квитанція!

— Ну, конечно: "Подержанный серебряный портсигаръ съ золотыми иниціалами M. K.". Мой! Вотъ онъ куда закатился! Вотъ тебе и закатился..

— Хе-хе, вотъ тебе и разсосался.

— Оборотистый молодой человекъ!

— Одесситъ, не иначе.

— Вставьте ему его паршивый сальникъ и гоните вонъ. Больныхъ больше нетъ?

— Нетъ.

— Сюртукъ мне! Ж-живо! Подайте сюртукъ.

— Вашъ подать?

— А то чей же?

— Тутъ нетъ никакого сюртука.

— Чепуха! Тутъ же былъ.

— Нетъ!.. Неужели..?

— Чортъ возьми, какой неудачный день! Опять сызнова всехъ больныхъ пороть придется. Скорее, пока не разсосался! Где фельдшерица?

— Нетъ ея…

— Только что была тутъ!

— Не зашили ли давеча ее въ одессита?!.

— Неужели, разсосалась?..

— Ну и денекъ!.

ДРАМА ВЪ СЕМЬе БЫРДИНЫХЪ

Въ богатыхъ аппартаментахъ графа Бырдина раздался болезненный стонъ.

Съ расширенными отъ ужаса глазами, схватившись за голову, застылъ графъ, и его взглядъ — взглядъ помешаннаго — блуждалъ по странице развернутаго иллюстрированнаго журнала.

— Да, это такъ, — глухо произнесъ онъ. — Сомненій быть не можетъ!

Испустивъ проклятіе, графъ схватилъ журналъ и помчался съ нимъ въ будуаръ графини.

Графиня Бырдина — красавица роскошнаго телосложенія лежала на изящной козетке и читала романъ въ желтой обертке, изъ французскаго быта.

Ея высокая пышная грудь, какъ волна въ приливъ, вздымалась легкимъ дыханіемъ, белыя полныя руки соперничали нежностью съ легкой воздушной матеріей пеньюара, a волнистая линія ведеръ свела бы съ ума самаго записного анахорета.

Вотъ какова была графиня Бырдина!

Какъ вихрь, ворвался несчастный графъ въ будуаръ жены.

— Полюбуйтесь! — со стономъ произнесъ графъ (они не забывались даже, когда были съ глазу на глазъ и называли другъ друга всегда на "вы"). — Полюбуйтесь.

Читали!

— Что такое? — привстала встревоженная графиня. — Какое нибудь несчастье?

— Да ужъ… счастьемъ назвать это трудно! — горько произнесъ графъ.

Графиня судорожно схватила журналъ и на великолепномъ французскомъ языке прочла указанное мужемъ место:

— "Въ предстоящемъ зимнемъ сезоне модными сделаются опять худыя женщины. Полныя фигуры, такъ нашумевшія въ прошломъ сезоне, по всемъ признакамъ, несомненно, должны выйти изъ моды".

Тихо сидела графиня, склонивъ голову подъ этимъ неожиданнымъ грубымъ ударомъ.

Ея потупленный взоръ остановился на туфелькахъ полной прекрасной ножки ея, нескромно обнаженной пеньюаромъ больше, чемъ нужно…

Съ туфелекъ взоръ перешелъ на колени, на прекрасный достойный резца Праксителя станъ, и замеръ этотъ взоръ на высокой волнующейся груди.