|
- Дело - твое, тебе его и понимать, чудак! У тебя - твое, у меня - мое. Артамонов пил густое пиво и смотрел сквозь дере-? вья на мутную полосу Оки и левее, где в бок ей выполч зала из ельника, из болот, зеленой змеею фигурно изогнувшаяся Ватаракша. Там, на мысу, на золотой парче песка масляно светится щепа и стружка, краснеет кирпич среди примятых кустов тальника, вытянулась длинная, мясного цвета фабрика, похожая на гроб без крышки. Горит на солнце амбар, покрытый матовым, еще не окрашенным железом, и, точно восковой, тает желтый сруб двухэтажного дома, подняв в жаркое небо туго натянутые золотые стропила, - Алексей ловко сказал, что дом издали похож на гусли. Алексей живет там, отодвинут подальше от парней и девиц города; трудно с ним, задорен и вспыльчив. Петр тяжелее его, в Петре есть что-то мутное; еще не понимает он, как много может сделать смелый человек. По лицу Артамонова проходит тень, он, усмехаясь, смотрит из-под густых бровей на горожан, это - дешевый народ, жадность к делу у них робкая, а настоящего задора - нет. Ночами, когда город мертво спит, Артамонов вором крадется по берегу реки, по задворкам, в сад вдовы Баймаковой. В теплом воздухе гудят комары, и как будто это они разносят над землей вкусный запах огурцов, яблок, укропа. Луна катится среди серых облаков, реку гладят тени. Перешагнув через плетень в сад, Артамонов тихонько проходит во двор, вот он в темном амбаре, из угла его встречает опасливый шёпот: - Незаметно прошел? Сбрасывая одежду, он сердито ворчит: - Досада это мне, - прятаться! Мальчишка я, что ли? - А не заводи полюбовницу. - Рад бы не завел, да господь навел. - Ой, что ты говоришь, еретик! Мы с тобой против бога идем... - Ну, ладно! Это - после. Эх, Ульяна, люди тут У вас... - А ты - полно, не скучай, - шепчет женщина и долго, с яростной жадностью, утешает его ласками, а отдохнув, подробно рассказывает о людях: кого надо бояться, кто умен, кто бесчестен, у кого лишние деньги есть. - Помялов с Воропоновым, зная, что тебе дров много нужно, хотят леса кругом скупить, прижать тебя. - Опоздали, князь леса мне запродал. Вокруг них, над ними непроницаемо черная тьма, они даже глаз друг друга не видят и говорят беззвучным шёпотом. Пахнет сеном, березовыми вениками, из погреба поднимается сыроватый, приятный холодок. Тяжелая, точно из свинца литая, тишина облила городишко; иногда пробежит крыса, попищат мышата, да ежечасно на колокольне у Николы надбитый колокол бросает во тьму унылые, болезненно дрожащие звуки. - Экая ты дородная! - восхищается Артамонов, поглаживая горячее и пышное тело женщины. - Экая мощная! Что ж ты родила мало? - Кроме Натальи - двое было, слабенькие, померли. - Значит - муж был плох. |
