|
Горбун, исполняя роль конторщика, с утра до вечера писал, считал, но когда являлась Наталья, он, прерывая работу, рассказывал ей о том, как жили князья, какие цветы росли в их оранжереях. Его высокий, девичий голос звучал напряженно и ласково, синие глаза смотрели в окно, мимо лица женщины, а она, склонясь над шитьем, молчала так задумчиво, как молчит человек наедине с самим собою. Почти не глядя друг на друга, они сидели час, два, но порою Никита осторожно и как бы невольно обнимал невестку ласковым теплом синих глаз, и его большие, собачьи уши заметно розовели. Скользящий взгляд его иногда заставлял женщину тоже взглянуть на деверя и улыбнуться ему милостивой улыбкой - странной улыбкой; иногда Никита чувствует в ней некую догадку о том, что волнует его, иногда же улыбка эта кажется ему и обиженной и обидной, он виновато опускает глаза. За окном шуршит и плещет дождь, смывая поблекшие краски лета, слышен крик Алексея, рев медвежонка, недавно прикованного на цепь в углу двора, бабы-трепальщицы дробно околачивают лен. Шумно входит Алексей; мокрый, грязный, в шапке, сдвинутой на затылок, он все-таки напоминает весенний день; посмеиваясь, он рассказывает, что Тихон В ялов отсек себе палец топором. - Будто - невзначай, а дело явное: солдатчины боится. А я бы охотой в солдаты пошел, только б отсюда прочь. И, хмурясь, он урчит, как медвежонок: - Заехали к чертям на задворки... Потом требовательно протягивает руку: - Дай пятиалтынный, я в город иду. - Зачем? - Не твое дело. Уходя, он напевает: Бежит девка по дорожке, Тащит милому лепешки... - Ох, доиграется он до нехорошего! - говорит Наталья. - Пвдруги мои с Ольгунькой Орловой часто видят его, а ей только пятнадцатый год пошел, матери - нет у нее, отец - пьяница... Никите не нравится, как она говорит это, в словах ее он слышит избыток печали, излишек тревоги и как будто зависть. Горбун молча смотрит в окно, в мокром воздухе качаются лапы сосен, сбрасывают с зеленых игол ртутные капли дождя. Это он посадил сосны; все деревья вокруг дома посажены его руками... Входит Петр, угрюмый и усталый. - Чай пить пора, Наталья. - Рано еще. - Пора, говорю! - кричит он, а когда жена уходит, садится на ее место и тоже ворчит, жалуясь: - Взвалил отец на мои плечи всю эту машину. Верчусь колесом, а куда еду - не знаю. Если у меня не так идет, как надо, - задаст он мне... Никита мягко и осторожно говорит ему об Алексее, о девице Орловой, но брат отмахивается рукою, видимо, не вслушавшись в его слова. - Нет у меня времени девками любоваться! Я и жену только ночами сквозь сон вижу, а днем слеп, как сыч. |
