– Степан Степанович, можно вопрос? – поднялась бойкая девочка с телевидения. – А что известно о заказчиках убийства Гиви Вертухадзе, и правда ли, что следствие разрабатывает версию о причастности к этому убийству предпринимателя Гурджиева?

– Я обещаю, что в скором времени имена заказчиков будут названы, – обнадежил Цымбалюк. – Не исключено, что мы предъявим обвинение именно Гурджиеву.

Я тихо встал и направился к выходу.

Ничего интересного здесь я больше не услышу…

***

Когда Аня и Антошка уже спали, а я сидел на кухне, листая свои бумаги, зазвонил телефон. Был час ночи.

– Улыбочку ты у меня просил, я поняла, меня ты не узнал… – услышал я знакомый голос.

– Зейнаш! – вскрикнул я.

В трубке зазвучал звонкий переливчатый смех, а затем раздались гудки.

ДЕЛО О ВЗБЕСИВШЕМСЯ ВРАЧЕ

Рассказывает Максим Кононов

"Кононов Максим Викторович, 1967 года рождения, разведен, имеет на иждивении дочь 9 лет.

До работы в Агентстве занимался коммерцией, знаком со структурой мелкого бизнеса, неплохо ориентируется в теневой экономике. Склонен к нестандартному мышлению, неплохо владеет журналистским стилем, правда, присутствует некий крен в «желтизну». Иногда злоупотребляет спиртными напитками, однако на рабочей дисциплине это серьезным образом пока не отражалось…"

Из служебной характеристики

Кое– как выбравшись из переполненного вагона, я поспешил к эскалатору. «Блин, вот обязательно надо этому Спозараннику, чтобы я был в Агентстве ни свет ни заря!  клокотало в душе. – Ну какая разница, приеду я к 10.00 или на час позже. Ведь ничего же не случилось! Да даже если бы и случилось, это проблема репортеров, а не расследователей! Вот зануда!»

Я все таки опоздал. На целых семь минут! Спозаранник, наверное, караулил меня у входа в Агентство. Потому что первый, кого я увидел, входя в наш офис на улице Зодчего Росси, был именно Глеб Егорыч.

– Вы опоздали, Максим Викторович, – без всяких эмоций констатировал Глеб, – хотя я вас в пятницу предупреждал. Мне придется составить докладную записку руководству.

– Глеб, ну что ты придираешься?

Не так уж я и опоздал, всего на пять минут. – Я еще старался сдерживаться, чтобы не высказать Спозараннику все, что я думаю о нем самом, о его занудстве, идиотизме, педантичности и о его дурацких записках.

Глеб ничего не ответил, развернулся и ушел в свой кабинет, наверное, писать очередную кляузу. Ну и хрен с ним. Я зашел в кабинет расследователей, поздоровался с ребятами и пошел в репортерский отдел узнать, что новенького случилось в городе за минувшие выходные. В репортерском царила обычная утренняя суета: Соболин с всклокоченными волосами носился от одного телефона к другому, Завгородняя, сидя на столе с задранной чуть ли не до пояса юбкой и покачивая ножкой, ворковала с каким то ментовским чином, Шах что то строчил на компьютере, стажерка Оксана, чуть не сбив меня с ног, умчалась в коридор с криком:

«У меня в районе заказуха! Срочно надо ехать! Где машина?!!» В общем, все как обычно. Кроме репортеров в кабинете сидел Гвичия, задумчиво созерцая коленки Завгородней.

– Привет, Князь, – подошел я к бывшему десантнику. – Ты решил перейти к репортерам?

– А? – попытался отвлечься Зураб от ножек Завгородней. – Конечно, пойдем покурим!

Покурить нам не удалось: в дверях появился Спозаранник, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Максим Викторович, вам придется срочно ехать в порт, – безапелляционно заявил Глеб Егорович. – Ваша задача выяснить, сколько получили докеры за то, чтобы объявить о начале забастовки.