но всегда чуть позже, чем ему бы этого хотелось.

На спине ближайшего животного расплылась алая клякса.  Страдание  зверя

передалось мозгу человека, и Морг вновь обрел бодрость.  Сосредоточившись,

телепат вытеснил страх из мозга снежного крота, заменив его спокойствием и

желанием продолжать бег. Рядом раздался глухой удар: не рассчитав скорость

и расстояние, один из ловцов врезался в борт лодки. Морг, почти не целясь,

прострелил ему голову и пинком  отправил  вон  с  палубы.  "А  как  другие

справляются?" - подумалось ему. Волосы у него на голове  мгновенно  встали

дыбом, и он обернулся, ожидая увидеть ползущего  к  нему  по  крыше  каюты

ловца.

Позади никого не было.  Никто  не  может  подобраться  к  нему  с  этой

стороны, когда на юте -  Горилла.  Так  что  следи,  чтобы  снежные  кроты

продолжали бежать, Морг, и все будет в порядке.

Как во сне, Малышка стреляла мимо и опять мимо, и  каждый  раз  ее  все

сильнее душил страх, что кошмарная, невероятных размеров цель придвинулась

ближе. Наконец одна из ее пуль поражала врага, и преследователь  падал;  в

воздухе мелькали лыжи, слышался треск опорных планок  паруса.  А  если  он

все-таки продолжал гнаться за ними. Горилла всегда успевал вовремя свалить

его.

Это не могло быть правдой - столько убийств; не  могло  такого  быть  с

ней, с племенем, с человечеством. Как может такое происходить - ведь людей

в мире так мало! И однако Малышка знала, что если она прекратит  стрелять,

ее убьют, и то же случится с Гориллой, и с Тюрей, и с  остальными,  а  эти

жизни, с ее точки зрения, являлись в тысячу раз более важными,  чем  жизни

ловцов мяса. Поэтому, несмотря на все  свои  убеждения,  Малышка  снова  и

снова продолжала убивать.

Тюрю такие тонкости не заботили. В руках у него было ружье, на снегу  -

изобилие врагов. Раздумывать, что такое враг, ему никогда не  приходило  в

голову, так же как и раздумывать, что такое ружье. На текущий  момент  его

задачей было стрелять гадов, что он и делал. И был доволен.

Как бы примитивны ни были мотивы Тюри,  может,  и  они  были  не  столь

просты, как те, что заставляли Гориллу попадать в цель гораздо  чаще,  чем

возможно для обычного человека.  Горилла  сражался  за  все  человечество,

воплощенное в экипаже "Южного Креста". Если  погибнет  он,  если  погибнут

они, погибнет весь мир; ибо есть  человеческий  род,  в  чем  Горилла  был

уверен, уже давно одно его племя, ловцов мяса он людьми не считал.  В  его

душе племя было целым миром, и он думал, что  они  достойны  лучшего,  что

есть в мире. Три агрессора  налетели  на  "Южный  Крест",  поливая  палубу

огнем, и нога Гориллы дернулась, будто что-то ударило по ней, но  боли  он

не почувствовал. Превращенный своей страстью в машину.  Горилла  выстрелил

три раза, и трое были убиты...

Тревога внутри каюты грозила перерасти в панику.

- Могли бы нам сказать  по  крайней  мере,  что  там  делается,  свиньи

эдакие, - громко жаловалась Кокарда. - Они не понимают, что  это  такое  -

сидеть здесь взаперти и ничего не знать.