Рос‑Ду и Глен‑Ласс поныне в руинах,

Лучших оттуда в живых уже нет.

А у саксонских вдов,

Верно, не хватит слов,

Чтобы порочить Элпайн со зла.

Ленокс и Ливен вдруг

Вздрогнут, чуть внемлет слух:

«Родрику слава, и честь, и хвала!»

Эй, налегайте на весла, вассалы,

Правьте во имя зеленой Сосны,

Время домой ворочаться настало,

Алые розы вдали нам видны.

Пусть же судьба привьет

Дивной породы плод

К ветви любимого нами ствола;

Пусть же клан Элпайн весь

Радостно грянет днесь:

«Родрику слава, и честь, и хвала!»

21

Тут леди Маргарет к судам

Сошла в сопровожденье дам,

Они спускались под откос,

Не повязав своих волос,

И хором воздана была

Герою Родрику хвала.

И, продолжая ликовать,

Счастливая велела мать,

Чтобы двоюродной сестрой

Был встречен доблестный герой:

«Не Дуглас разве твой отец?

Надень же храброму венец!»

И Элен, с горечью в душе,

Повиновалась бы уже,

Но в эту пору среди скал

Трубач далекий заиграл.

«О Аллен‑Бейн, пришел домой

Родитель благородный мой;

Давай на ялике вдвоем

Его сюда перевезем!»

Она быстрей, чем солнца луч,

К воде сбежала с горных круч;

Покамест Родрик среди скал

Предмет любви своей искал,

Был от нее уже далек

Уединенный островок.

22

Из смертных быть дано иным

Причастным к чувствам неземным,

И так порой слеза чиста,

Что человеком пролита,

Как будто кротко в час тоски

Скатилась с ангельской щеки,

И удержать ее невмочь

Отцу, увидевшему дочь.

Бесстрашный Дуглас, полный сил,

Дочь обнимая, ощутил,

Что затмевают слезы взор,

Хоть их не знал он до сих пор.

И, встрече радуясь с отцом,

К его груди припав лицом,

Узрела дочь, что мучит стыд

Того, кто в стороне стоит,

А представлять его зачем,

Коль это юный Малькольм Грэм?

23

Тогда же Аллен увидал,

Что Родрик к острову пристал,

Но прежде чем глаза опять

На горца гордого поднять,

С тоской на Дугласа взглянул

И слезы со щеки смахнул.

А Дуглас, Малькольма обняв,

Сказал (и был, должно быть, прав)

«Мой друг, наш Аллен омрачен ‑

Все позабыть не может он

Тебе неведомого дня,

Когда хвалой встречать меня

К воротам Босуэла пришло

Певцов несметное число.

Несли у Нормана в боях

Отбитый мной кровавый стяг

Пятнадцать рыцарей – любой

Славней, чем Родрик удалой.

Я мог доволен быть собой.

Но, Малькольм, верь: была тогда

Моя душа не столь горда,

Хоть каждый шедший в свите лорд

Мной, победителем, был горд,

И в Босуэле, в любом углу

Все воздавали мне хвалу, ‑

Как ныне, старца видя грусть

И радость дочки, я горжусь,

И мне милее их привет,

Чем счастье воинских побед.

Прости, но мне они дарят

Замену всех моих утрат».

24

От щедрой стали похвалы

Девичьи щеки вдруг алы,

Но в том и прелесть сих похвал,

Что Дуглас рек, а Грэм внимал.

И Элен, скрыть стараясь стыд,

Теперь собак к себе манит,

И на девичий нежный зов

Спешит покорно свора псов.

К ней на плечо, чуть позвала,

Сел сокол и сложил крыла.

Он к ней и ластится и льнет,

Не помышляя про полет.

Она, меж сокола и псов,

Подобна божеству лесов.