«О пробудись, певец, от сна! ‑

Вскричала горестно она. ‑

Дремоту грустную развей,

Я тему арфе дам твоей,

Поникший дух согрею твой ‑

Величье Грэмов ты воспой!»

Но это вымолвив, она

Была немного смущена:

Во всей округе, как на грех,

Был Малькольм Грэм красивей всех.

7

Ударил по струнам старик ‑

Ему был ведом их язык.

И перешел их гордый гнев

В меланхолический напев.

Старик согнулся, говоря:

«Меня ты, Элен, просишь зря,

Ты только мне терзаешь грудь,

Не властен в песнях я ничуть:

Струнами властвует, звеня,

Тот, кто стократ сильней меня;

В восторге я коснулся их,

Но звук безрадостен и тих,

И марш победный обращен

В надгробный плач, в протяжный стон.

О, счастлив буду я вполне,

Коль смерть сулит он только мне!

Есть слух, что арфы этой глас

В дни наших дедов смертный час

Владельцу своему предрек.

О, пусть меня настигнет рок!

8

Вот так же ей пришлось рыдать,

Когда твоя кончалась мать ‑

Хотел извлечь я из струны

Напевы гневные войны,

Любви желал воздать сполна,

Но непокорная струна,

На все ответствуя одним

Стенаньем горестным своим,

Парадный оглашала зал,

Хоть Дуглас бед еще не знал.

О, если груз былых невзгод

Опять на Дугласов падет

И пенье арфы принесло

Прекрасной Элен только зло,

То радости грядущих дней

Не будут воспевать на ней:

Я песню скорбную спою,

В нее вложив тоску свою,

Потом сломаю арфу сам

И душу господу отдам».

9

«А ты, – она сказала, – пой,

Чтоб обрела страна покой.

Любой напев тебе знаком,

Что прозвучал в краю родном,

И там, где Спей свой бег

стремит,

И там, где протекает Твид,

В былые дни и в наши дни ‑

Вот и мешаются они,

И вперебой твой слух томят

То скорбный плач, то шаг солдат.

Откуда нынче ждать беды?

Уже давно мы не горды.

Так отчего отцу опять

Перед судьбиной трепетать?

Еще какую ждать напасть?

Он отдал титулы и власть.

Да, буря листья унесла,

Но ей не сокрушить ствола.

А я, – рекла она, сорвав

Цветок, пробившийся меж трав, ‑

Я не любила никогда

Былые вспоминать года.

Мне этот нежный цвет полей

Венца монаршего милей.

Росой омытый, он возрос

Пышнее королевских роз,

И, коли честен ты и прям,

То, верно, согласишься сам ‑

К моим идет он волосам!»

И девушка спешит скорей

Цветок приладить меж кудрей.

10

Ее взволнованная речь

Сумела старика увлечь,

И к ней свой просветленный взор

Он благодарственно простер

И, умилившийся до слез,

Благоговейно произнес:

«Прекрасная, ты знать должна,

Чего ты нынче лишена.

Мечтаю я о той поре,

Когда ты снова при дворе

По праву будешь принята.

Твоя безмерна красота!

Кто сам хорош собой – и тот,

Тебя увидев, лишь вздохнет,

И Сердце девичье в крови note 1

note 2

В нем разожжет огонь любви.

11

Вздохнула девушка: «Мечты!

(И дрогнули ее черты.)

Нет, мшистый камень мне милей,

Чем трон шотландских королей,

Я веселее не смогу

Быть во дворце, чем на лугу.