|
.. Нейл Кландон был найден дежурным патрулем вскоре после двух часов пополуночи в коридоре блока "Е" рядом со стальной дверью лаборатории № 1. От чего наступила смерть, еще не известно. Хотя персонал центра состоял в основном из врачей, никому не позволили приблизиться к трупу. Никто не смел нарушать инструкцию. Когда раздался сигнал тревоги, в дело включился спецотдел. Вызвали старшего охраны. Он приблизился к трупу шагов на шесть. По его предположениям, Кландон умер не сразу, умер в конвульсиях и агонии. Признаки отравления синильной кислотой. Если бы охранник мог уловить горький миндальный запах, это позволило бы поставить диагноз точнее. Однако все охранники внутреннего патрулирования обязаны совершать обход в специальных герметических костюмах и противогазах. Старший охраны заметил и еще кое‑что. Завод времени часов, установленных на стальных дверях, был переставлен. Обычно они заводились с шести до восьми вечера. В этот раз они были заведены с полуночи. Следовательно, в лабораторию № 1 невозможен вход раньше двух часов дня. За исключением тех, кто знал комбинацию завода механизма часов.
Все это рассказал мне не Харденджер, а генерал. Выслушав его, я спросил: – Почему рассказываете вы? Откуда вам все это известно? – Генерал‑майор Кливден – заместитель командующего Королевского военного медицинского корпуса, – объяснил Харденджер, – следовательно, он одновременно оказывается директором Мортонского микробиологического исследовательского центра. – В мое время его не было. – Предшественник ушел в отставку, – сухо сказал Кливден, хотя можно было заметить его скрытое волнение. – Слабое здоровье. Нервы... Первые известия, само собой, поступили ко мне. Я находился в Лондоне и незамедлительно дал знать о случившемся старшему инспектору. А сам приказал вызвать в Мортон из Олдершота кислородно‑ацетиленовую группу: они откроют дверь под наблюдением спецотдела. – Кислородно‑ацетиленовую группу?! – уставился я на него. – Вы что, ненормальный? – Не понимаю. – Сейчас же отмените этот приказ. Что вас... что вас надоумило его отдать? Разве вы ничего не знаете об этой двери?.. К тому ж ни одно кислородно‑ацетиленовое оборудование не вскроет эту стальную дверь. Но известно ли вам, что сама эта дверь смертельна? Что она начинена смертельным газом? Что в ней находится специальная пластина с двумя тысячами вольт напряжения?! – Я не знал этого, Кэвел, – шепотом произнес он. – Я ведь недавно здесь работаю. – Ну, даже если они и проникнут внутрь? Подумайте о том, что их там ожидает. Вы напуганы сейчас, не так ли, генерал‑майор Кливден? Вы напуганы тем, что кто‑то пробрался внутрь. А если этот кто‑то проявил неосторожность? Если он столкнул, уронил или разбил колбу с микробами? Или даже пробирку? Например, содержащую токсин ботулинуса? Это уже готовый и хранящийся в лаборатории номер один вирус. Потребуется не менее двенадцати часов, чтобы он сделался безвредным на воздухе. Если кто поймает этот вирус до полудня, такого можно уже считать сейчас трупом. Вы, Кливден, подумали об этом? Разве вам известно, что Кландон не прикасался к ботулинусу? Симптомы отравления в точности совпадают с действием синильной кислоты. Откуда вам известно, что не получили вирусы те двое из охраны, что обнаружили труп? Или старший охраны, который разговаривал с вами? Если он подвергся воздействию ботулинуса после того, как снял маску, то должен умереть в агонии минутой позже. Вы уверены, что он жив? Кливден потянулся к телефону. Руки его дрожали. Пока он набирал номер, я обратился к Харденджеру: – Итак, старший инспектор, ваши соображения? – Почему здесь оказался Мартин? Я кивнул. – Есть веские причины. Первая. Вы в нашем списке первый на подозрении. |
