- Подавай пирог мистеру Парсонсу, снова прервала мистриссь Парсонс, отдавая приказание слуге.

- Друг мой! заметил мистер Парсонс жене своей, с весьма угрюмым видом.- В это время, как я повернул с дороги, продолжал Габриэля: - лошадь моя вдруг остановились и сильно стала рваться назад; я подтянул возжи, выпрыгнул из кабриолетки, подбежал к морде лошади и увидел, что на самой середине дороги лежит человек, лицом кверху. Сначала я думал, что он был мертвый; но нет! он был жив, и, во видимому, с ним не случилось никакого припадка. Он вскочил на ноги, сложил руки на труди и, бросив на меня такой выразительный взгляд, какого ты не можешь представит себе, закричал....

- Не угодно ли пуддинга? сказала мистрисс Парсонс.

- O, Боже мой! воскликнул Парсонс, доведенный на этот раз до отчаяния. - Тотль, выпьем вина. Я вижу, что в присутствии мистрисс Парсонс нет возможности говорить что нибудь дельное.

Это нападение было принято весьма обыкновенным образом. Мистрисс Парсонс самым скромным полу-голосом обратилась к разговором к мисс Лиллертон; старалась доказать при этом случае нетерпеливость мужчин вообще; намекнула, что этот недостаток особенно заметен в её муже, и кончила замечанием, что она одарена превосходнейшим характером, иначе никогда бы не вынесла подобных вещей. И действительно, трудно было бы поверить, что ей приходилось переносить иногда, еслиб кому нибудь удалось видеть ее в ежедневной жизни. Продолжать рассказ показалось бы для всех скучной материей, а потому мистер Парсонс, не входя в подробности, заключил тем, что человек, которого он встретил, был помешанный, и что он убежал из соседнего сумасшедшего дома.

Наконец собрали со стола; дамы удалились в гостиную, где мисс Лиллертон села за фортепьяно и играла изумительно громко. Мистер Ваткинс Тотль и мистер Габриэль Парсонс болтали разный вздор до окончания второй бутылки. Отправились в гостиную, мистер Парсонс предуведомил приятеля, что он условился с женой оставить его с мисс Лиллертон наедине, сейчас же после чаю.

- Послушайте, сказал Тотль, поднимаясь с Парсонсом по лестнице; - не лучше ли отложить это до... до.... ну, да положим хоть до завтра?

- Не думаешь ли ты, что было бы гораздо лучше оставить тебя в той конуре, в которой я нашел тебя сегодня поутру? грубо возразил Парсонс.

- Ну, хорошо, хорошо.... я ведь только намекнул об этом, сказал бедный Ваткинс Тотль с глубоким вздохом.

Чаи кончился необыкновенно скоро. Мисс Лиллертон, придвинув маленький рабочий столик к одной стороне камина и поставив на него небольшой деревянный станок, в роде миниатюрной глиномятной машины, деятельно занялась разматываньем коричневого шолка.

- Ах, Боже мой! воскликнул Парсонс, вставая с места и довольно искусно выражая на лице своем притворное изумление: - я совсем позабыл об этих несносных письмах. Тотль, я знаю, ты извинишь меня.

Еслиб Тотль действовал по своему произволу, то, конечно, он никому и ни под каким видом не позволил бы оставить гостиную, разве допустил бы это снисхождение только собственной своей персоне. Но в настоящем случае он обязан был смотреть на уходящего Парсонса с веселым лицом.

Едва только Парсонс вышел из комнаты, как в дверях показалась голова Марты с следующими словами:

- Пожалуйте, сударыня, вас требуют.

Мистрисс Парсонс тотчас же вышла из гостиной, тщательно затворила за собой дверь, и мистер Ваткинс Тотль остался наедине с мисс Лиллертон.