– Одним словом, банальный шантаж? – уточнил.

Я видел, как глаза его заблестели, и чувствовал, что версия ему нравится.

– А на что еще способен дешевый налетчик, раненный в жопу участковым ментом Решетниковым?..

Он трескуче, сдержанно, но все же от души рассмеялся. Кажется, до этого я не слышал его смеха.

– Ладно, проехали! Самое интересное начинается потом. Стал бандит Ямковецкий жить‑поживать за счет бандита Майвина: шантажируя его, очень скоро компенсировал потери с вынужденным переселением семейства из Москвы в Кимры, встал на ноги, купил акции «Риэлтер‑Глобуса», основал фирму под какую‑то преступную группировку, занимавшуюся угонами и спекуляцией машинами, – примерно на тех же принципах, на каких сибиряки прибирали к рукам недвижимость. А теперь давай опустим осень девяносто второго и самое начало девяносто третьего – об этом чуть позже. К весне девяносто третьего в конторах и на предприятиях фирмы Майвина фактически все контролировалось людьми Ямковецкого. Заметь, у него уже было четырнадцать процентов акций! Естественно, Майвину такой компаньон и на фиг не был нужен – он спал и видел, как от него избавиться, но к киллеру не обращался только по одной причине…

– Компромат, – согласно кивнул Решетников.

– Вот именно! Единственное, что мог сделать Майвин, – втягивать все больше и больше властных структур в свое дело: продать акции банка влиятельным особам из ФСК и МВД, «по дешевке» устроить коттеджи в Восточном направлении, профинансировать какие‑нибудь фирмы силовых ведомств, служившие «ширмами» в борьбе с оргпреступностъю, основать лечебницу для высокопоставленных наркоманов. Может быть, появились охранные подразделения, потеснившие бандитов Ямковецкого, – не знаю, разберемся!.. А теперь – о главном, что у меня все время выпадало, но что теперь, после твоего рассказа, вроде стало на место. А выпадало вот что: финансовый скачок Ямковецкого, который он совершил осенью девяносто второго. То есть как он стал компаньоном Майвина.

– Я понял, Женя, – оживился Решетников, – наркота?

– Вот именно! Наркота и команда полковника Кошица! Они с помощью этих «отстрельщиков» завладели крупной партией героина‑кокаина, а толкнули при помощи Ямковецкого. Предположим, он на правах акционера потребовал кредит без гарантий – миллионов десять‑пятнадцать, так?.. И купил у Беса всю партию. Дешевка необыкновенная, но Беса эта сумма устроила, а Ямковецкий от продажи выручил раз в десять больше и скупил акции «Земли», став из рядового акционера соучредителем.

– А партия принадлежала Бесу на паях с Кошицем и его людьми. Бес пообещал им наличку и перевод валюты за бугор – то есть то, в чем его обнадежил новоиспеченный капиталист Ямковецкий, а сам, получив свою долю, красиво слинял.

– Конечно!

– Ничего не «конечно»! – насупился вдруг Викентий. – Потому что ты говоришь о девяносто третьем, а Бес исчез только весной девяносто шестого, когда Ямковецкий уже сидел в цугундере без малого трешку.

– Откуда ты знаешь, какая промеж ними была договоренность? Может, Бес держал этого Кошица на крючке так же, как Ямковецкий Майвина – Кошиц мог сдать его в любую секунду, и Бес это хорошо понимал. И обезопасил себя таким образом: если со мной что – не видать вам ваших «лимонов». Ямковецкий‑то, надо полагать, не от прокурора во Владимирской колонии спрятался?

Викентий погладил Шерифа, бросил на меня лукавый взгляд:

– Что ж ты его ищешь, если знаешь, где он? – пошутил. – Конечно, не от прокурора. Ему нужно переждать какой‑то срок, только что должно было произойти или уже произошло за этот срок – я своими участковыми мозгами не пойму.