– Это ваша собака? – поинтересовался толстый мужчина в грязно‑белом фартуке лоточника.

– Вы что, сами не видите? – сердито ответил я и взял проглотившего сосиску пса на руки. – Колька, марш в машину! – скомандовал, оценив возраст Полищука и мгновенно сообразив, что у меня вполне мог быть пятнадцатилетний сын, если бы я в свое время рационально распределил жизненные силы.

Сравнивая байковое зеленое пальто, пошитое не иначе как из старого одеяла, с моим роскошным костюмом, толпа оказалась в замешательстве, чем мы и поспешили воспользоваться. Как назло, Полищук не был знаком с моим «Ягуаром» и почему‑то решил, что его сенсей ездит в «Вольво‑960», оказавшемся в непосредственной близости от места скандала. Ошибка едва не стоила нам трофея.

– К‑куда, идиот?! – прошипел я, указав глазами на свою машину.

– Вор‑р‑рры!!! – разорялась вслед женщина в одеяле. – Этот, с подбитым глазом, такой же отец ему, как я Брюзжит Бурдо! На пар‑р‑работают!

То ли запах «Кристиана Диора» баловню судьбы понравился больше перегара, то ли сосиски на голодный желудок хватило, чтобы почувствовать перспективу сытой жизни: он прижался к борту моего дорогого пиджака и заурчал, как кот на трансформаторе.

Я передал его Полищуку, а сам вскочил за руль, и мы рванули по Васильевской еще до того, как скандал перерос в политический митинг.

– А ты уверен, что это не ее животное? – В зеркале заднего вида отражались две довольные физиономии.

– Факт, не ее! – клятвенно заверил Полищук. – Кто же станет животное за бутылку водки продавать? У меня с собой – ни копья, бате зарплату третий месяц не дают, а то можно было и без скандала обойтись. Ее мужик‑лоточник купить хотел.

– А с чего ты взял, что это кавалер‑кинг?

– Как с чего? Он же сперва чистый был, когда они только пришли. И пятна рыжие на белом фоне, а на голове – ромб. Все как в инструкции. Вот отмоете дома – сами увидите.

В общем, я и так уже понял, что это спаниель. Это обнадеживало.

– Боря! – позвал я и тихонько свистнул. Пес вскинул голову и посмотрел на меня большими черными глазами, полными готовности слопать еще одну сосиску.

Откликается на Борю – это обнадеживало вдвойне. Да, это был кавалер! Правда, неизвестно чей, но ведь чьим‑то же кавалером он наверняка был хоть раз в жизни.

– А чей он? – спросил Полишук.

– Так… знакомой одной. Если это он, конечно.

– А если нет? Вы его выбросите?

Лучше бы он не спрашивал! Я на девяносто девять процентов был уверен, что за моей спиной сидит самозванец, готовый признать себя за сосиску хоть английским бульдогом.

– Не выброшу, – пообещал парню, почувствовав в его голосе неподдельную озабоченность судьбой найденыша.

Пес растянулся на сиденье, положив голову на колени Полищука. С каждой минутой он нравился мне все больше, и все больше я находил в нем соответствий описанию: весит килограммов семь‑восемь, хвост купирован на треть, голова между ушами почти плоская, ноздри широкие и черные…

Телефонный звонок застал меня на стоянке у светофора.

– Евгений Викторович, – простучал зубами продрогший Вадик Головачев, – вы велели перезвонить… Так что мне делать с этим спаниелем? Купить?..

Я посмотрел на часы. Если бы я и успел на Варшавку, то один из кавалеров наверняка оказался бы лишним, тем более тот был все‑таки Лордом и стоил целый полтинник.

– Вадик, – проговорил я нерешительно, выдержав длинную паузу.