– Как живете?.. – весело спросил Вадим в трубку.

– …как животик? – закончил я обмен паролями.

Он был еще полковником безопасности, когда бандиты из охранного агентства «Стрелец» на улице Пестеля взяли в заложники Нику, тогда юную выпускницу ГИТИСа. «Каскадовцы» окружили офис и потребовали ее выдать, но бандиты вывели Нику, прикованную к руке садиста‑якудзы, в которой была граната. Вадим успел встать между ними и заложницей, приняв на себя осколки. Их вынимали из его живота девять часов кряду. А через год в Приморске полоснули ножом по моему животу, отсюда и родилось наше приветствие, а Катя Илларионова называла нас «Животными».

– Работаешь? – спросил Нежин.

– Да так, помаленьку.

– Выслеживаешь неверную жену владельца антикварного магазина?

– Угадал.

– Тогда она тебя выведет на организацию, готовящую государственный переворот. У тебя по‑другому не бывает.

– Не завидуй, – улыбнулся я, – зависть – плохое качество.

– Зависть – это отсутствие каких бы то ни было качеств, – уточнил Вадим.

Я достал ручку, чтобы записать эту крылатую фразу, но в ней высохли чернила.

– Вадим, мне нужна пустяковая справочка в вашем аналитическом отделе.

– Фирма?

– Не знаю еще. Фирма или банк – что‑то акционерное. Знаю фамилию владельца антикварного магазина и его жены. Валера даст?

– Валера в отпуске, старик. Отвалил на Балатон вместе со всем семейством. Позвонить Степанову?

Степанов был начальником отдела, у меня была возможность наладить с ним личный контакт, но тогда бы мое бюро стало структурным подразделением их агентства, а я всю жизнь стремился к независимости.

– Позвони, Вадим.

– Не раньше завтрашнего утра.

Мы договорились. Если Майвин – владелец акционерного общества, то информацию об этом обществе я получу.

Следующий звонок был Каменеву, но Старый Опер отвалил на вызов. Потом я позвонил в частную нотариальную контору своему однокашнику и попросил изготовить доверенность на управление автомобилем «Опель».

В телефонном справочнике были перечислены все Ямковецкие, кроме Илоны Борисовны и Бориса Евгеньевича. Это наводило на размышления: если квартиру на Сиреневом она снимала – зачем было заказывать визитку? Майвин Анатолий Ильич проживал на улице Лесной, в самом центре, и хотя мы с ним не договаривались, телефон и адрес я все же выписал.

Звонки в Аэрофлот и «Эр Франс» успехом не увенчались, хотя я достаточно убедительно объяснил, что жена купила билет в Брюссель, а сама уехала к маме, не сказав, на какое время. Возможно, это была другая авиакомпания. Или не на четырнадцатое. Наконец, Европа большая – Майвин мог отправиться в Магдебург через Берлин, в Будапешт через Варшаву и в Жмеринку через Киев. В «Пан‑Америкэн» я звонить не стал – разделся, завел будильник на восемь часов и завалился спать.

8

Мне все время грезилось мое бюро в его конечной стадии развития. Будто являюсь я на работу в лакированных штиблетах и галстуке, а меня встречает перебежавшая ко мне от Пэрри Мэйсона секретарша Делла Стрит и подает чашечку кофе. Я раскуриваю трубку, перелистываю заказы на детективные услуги, и выбираю те из них, которые сулят общественный резонанс. Например, найти пропавшую из Государственного Эрмитажа вазу из темно‑розового орлеца с крупными черными дендритами.