– Вы, наверное, мистер Бэньон? – сказала она.

– Правильно, Люси.

– Мне очень жаль, что я позвонила вам среди ночи, – она встала и отодвинула кресло. – Не пересесть ли нам в одну из ниш? Когда они, – Люси кивнула на музыкантов, – начинают играть, здесь не услышишь ни слова.

– С удовольствием.

Они перешли в нишу и сели за небольшой столик. Дэв попросил два коктейля, но Люси отрицательно покачала головой.

– Только когда я работаю.

– Ты что здесь – барменша?

– Ну, это еще очень вежливо сказано, – откровенно ответила она. – А вот от сигареты, если у вас есть, я бы не отказалась.

– Конечно, кури, – он протянул ей портсигар. – Так о чем ты хотела со мной говорить? – осторожно начал он.

– Я уже сказала вам – речь пойдет о Томе, – она положила на стол вырезку из газеты, которую держала в руке.

Это было сообщение о самоубийстве Тома Дири из ночного выпуска «Экспрэсса».

– М да, так что же? – спросил Дэв.

– То, что здесь написано, неправда, – ее слова прозвучали как вызов, и все таки Бэньон не мог отделаться от впечатления, что в голосе девушки сквозит неуверенность.

Дэв испытующе взглянул на Люси. Сейчас она почему то вызвала в нем полнейшее доверие, и то, что она говорила, следовало принять всерьез.

– Да? – он вопросительно поднял брови. – Тогда что же его беспокоило?

– Ничто. Он никогда в жизни не был так счастлив, как в последнее время.

– Он это говорил тебе?

– Да.

– Когда?

– На прошлой неделе. Точнее – пять дней назад.

– Так, так, – он затянулся и принялся размышлять над тем, что сказала девушка. Эта новость была поразительной, и она показывала Тома Дири, а тем более его жену в совсем новом освещении.

– Не скажешь ли ты мне, как ты познакомилась с Томом Дири?

Она опустила глаза, долго разглядывала свои руки.

– Хорошо, – она вздохнула. – Я знаю Тома уже давно. У него есть небольшая летняя дача в Атлантик Сити, а я пела там в одном из ночных клубов. Не смейтесь, я начинала как певица, пока мой импресарио вдруг не заявил, что голос у меня маленький и что... по другому я смогу заработать больше. Но это не имеет отношения к делу. Так вот, однажды вечером Том зашел в клуб, чтобы выпить свой коктейль, а потом задержался на минутку. Один мой знакомый представил меня Тому, и мы сразу друг другу понравились. Он был очень милый, у него нежная душа... Не знаю, поймете ли вы меня правильно. Он всегда повторял, что мир устроен ужасно, раз в нем могут процветать разные сволочи. Иногда он приезжал в Атлантик Сити вместе с женой, но чаще всего один, ей больше нравились другие места. Он говорил мне, что она в Майами или на другом фешенебельном курорте. И в такие дни, когда он был один, после представления я шла к нему. По утрам мы плавали, а после завтрака загорали на пляже.

– Все это выглядит очень мило, – заметил Бэньон, стараясь придать своим словам оттенок безразличия. И все таки в них звучал легкий сарказм.

Люси Карровэй покачала головой.

– Нет, вы меня совершенно не поняли, – девушку явно угнетало отношение Дэва к ее рассказу. – Но я на вас не обижаюсь. Боже мой, я совершенно не знаю, как вам это объяснить! Вы не думайте, что Том какой нибудь кот, который сразу липнет к женщинам, как только жены нет рядом! Он не был таким, слышите, не был! Неужели вы не дадите мне рассказать все по порядку? Может быть, вы тогда лучше поймете Тома, ведь речь идет о нем.