Фандрал и Огун опустились на одно колено.

– Будет сделано, властитель, – проговорил Фандрал.

Вольштагг, также спустя мгновение присевший на колено, теперь не спешил подняться на ноги.

– Похоже, Лев Асгарда... не способен встать... на его защиту.

Фандрал рассмеялся и проговорил:

– Наверное, стоит положить в дальнем углу зала какой нибудь еды. Это уж точно заставит Льва совладать с ногами.

Придворная целительница шагнула вперед:

– Господа, не стоит язвить. Вероятно, Вольштаггу действительно нужна помощь.

Лишь услышав ее слова, Фандрал поднял глаза на лицо друга. Обычно, что бы ни случилось – хоть бой, хоть сытный обед, хоть прогулка по улице, – лицо Льва Асгарда выражало всю радость жизни. Но сейчас его исказила гримаса боли. Вольштагг действительно не мог подняться на ноги.

– Похоже, – медленно проговорил Хеймдалл, – заклятье, которое наложили на яблоки, лишает сил и тех, кто лишь недавно вкусил плоды.

Фандрал и Огун тут же схватили Вольштагга за руки.

Они с силой потянули на себя и вернули друга в вертикальное положение.

– Идем, друзья, – отдышавшись, сказал Вольштагг. – Направим стопы к заточенному Локи. Если он наложил чары, которые не дают Льву Асгарда стоять на ногах, я это сразу пойму, и он ответит за свои деяния!

Фандрал хихикнул.

– Я думал, ты попросишь сытного обеда, но тут не могу не согласиться, дружище.

– Поспешим, – проговорил Огун.

Глава третья

– Говорю вам, остолопы, я тут ни при чем!

Обыкновенно, произнося подобное, Локи ожесточенно жестикулировал, но сейчас его руки оказались пришпилены к полу, как, впрочем, и большая часть тела.

Добравшись до бога коварства и обмана, Фандрал тут же свалил его на пол, Огун отвесил ему пару пинков, а Вольштагг сел сверху.

Локи обнаружил себя в постыдном положении, прижатый к полу увесистым задом великого воина, в то время как Фандрал и Огун обыскивали его убежище.

– И, без сомнения, – поедая лакомство, найденное в чаше в гостиной, сказал Вольштагг, – Локи у нас всегда говорит правду.

– Естественно, сомнениям есть место, – проговорил Локи, – но сейчас у меня нет причин лгать.

– Какие же такие причины нужны Локи для лжи? – спросил Вольштагг. – Это ведь для него не менее привычно, чем дышать.

– Не менее привычно, чем тебе набивать брюхо, Вольштагг, – выдавил из себя Локи. – И все же попрошу тебя переместиться с моего хрупкого тела.

– Подождем, пока мои друзья убедятся, что поблизости нет золотых яблок. Тогда, так уж и быть, я обдумаю твою просьбу, – согласился Вольштагг, закидывая в рот очередной финик.

Локи все больше впадал в уныние.

– Должно быть, Хеймдалл уже сообщил, что я не покидал места своего заточения! Вам бы стоило потратить энергию на поиски истинного врага – пока и вас не поразило бессилие.

– Поздно, – сказал Фандрал, заглядывая под диван. – Взгляд Хеймдалла помутнел, Один страдает от боли в спине, Балдер уже не так меток, как раньше. Тор и Сиф поправляются куда медленнее, чем должны бы.

– Понятно, – ответил Локи. Тут он заметил, как Огун берет в руки статуэтку. – Не тронь!

– Почему? – мрачно спросил юноша.

– Это хрусталь. Разобьешь, чего доброго.

Аккуратно поставив фигурку на край стола, Огун проговорил:

– Тут как будто... на самом деле весьма долго живут.

Локи вздохнул.