Локи вздохнул.

– Духам наказано поддерживать чистоту только в мое отсутствие. Убедить их выполнять свой обязанности, когда я дома, оказалось весьма накладно.

Фандрал перебирал подушки на кушетке.

– Должно быть, для Асгарда и правда настали тяжелые времена. Сам Локи признается, будто что то ему не под силу!

– Весьма остроумно, Фандрал. Я уговорил их однажды прибраться на кухне, но с тех пор как я вернулся из Йотунхейма...

Локи резко замолчал, проклиная собственную неосторожность. Он склонен был винить в своей несдержанности переживания от увесистого тела Вольштагга. Да и кроме того, в последние дни ему не удавалось толком сосредоточиться...

– Итак, Один был прав, – сказал Огун, перерыв шкаф. – Локи действительно вырвался из заточения и побывал в Йотунхейме.

– И, конечно же, – продолжил мысль Фандрал, – предоставил Хрунгниру зачарованные доспехи для битвы с Тором.

– Да да да, вам хватило ума разгадать загадку, которую я вам сам же и объяснил. И все же я не покидал своего места с тех самых пор, более того, как раз из за событий в Йотунхейме. Я согласился помочь Хрунгниру, а он в благодарность за это похитил мою мать. – Локи улыбнулся, хотя и с трудом – показывать эмоции под весом Вольштагга было непросто. – Отчего, по вашему, чары на его доспехах внезапно развеялись?

Фандрал посмотрел на друзей.

– Как бы отвратительно ни было соглашаться с этим доводом, похоже, в словах Локи есть доля правды. Если и есть в Девяти Мирах хоть одна дорогая ему душа, то это Фригга.

Огун шагнул вперед.

– Есть и еще одна причина поверить его словам.

Локи закатил глаза.

– Помимо того, что я говорю правду?

Не обратив внимания на колкость, Огун указал на волосы Локи.

– Посмотрите, седина. Не верится, что щепетильный в вопросах облика бог коварства и обмана не скрыл бы такого недостатка, если бы мог.

– Ты сама проницательность, – пробормотал Локи. – Нельзя ли теперь удалить с моего тела эту нелепую тушу?

– Пожалуйста, – сказал Вольштагг и медленно поднялся на ноги, не упустив возможности несколько раз придавить Локи, чтобы оставить в его памяти пару неприятных мгновений. Пусть покровитель коварства и не имел отношения к пропаже яблок, вряд ли его можно было счесть невинной овечкой.

Неловко встав, Локи демонстративно отряхнул одежды.

– А теперь, если вы позволите, я бы...

– Э нет, – перебил его Фандрал. – Боюсь, Локи, твое присутствие требуется в тронном зале.

Локи медленно выдохнул:

– Разве мы не прояснили обстоятельства? Я – жертва наших несчастий, а не их причина.

– И все же, – не отступал Огун. – Балдер ранен и пока остается в Норнхейме, Тор и Сиф тоже пока восстанавливают силы. Один просит помощи у всех, кто способен встать на защиту Асгарда. Даже у тебя.

– К тому же тут замешана магия, – добавил Вольштагг. – Ты ведь разбираешься в таких делах?

– Вы запамятовали, что это Один засадил меня под замок? – Локи все еще надеялся избежать встречи с отчимом.

– Нет, мы помним, – с ухмылкой ответил Фандрал. – А еще мы помним приказ Одина. Привести тебя к нему. Идем, надо торопиться.

После того как Троица Воинов отправилась выполнять задание, а Хеймдалл вернулся на пост, Один позволил Придворной целительнице провести осмотр. Она сказала, что мышцы в его спине напряжены, а затем нанесла мазь – поясницу Всеотца обожгло, но и облегчение он почувствовал сразу. Целительница уверила его, что от ее лечения мышцы расслабятся, но посоветовала не напрягать спину лишний раз.

– Боюсь, это проще сказать, чем сделать, – с горькой улыбкой проговорил Один.