Затем, как и было велено, великан коснулся доспеха.

На глазах Локи и других гигантов тело Хрунгнира словно утратило плотность, стало прозрачным, а затем его всосало внутрь брони.

Остальные великаны немедленно напряглись. Некоторые схватились за оружие.

Тьяцци повернулся к Локи.

– Что ты с ним сделал?

Но затем в прорези шлема показалось лицо Хрунгнира.

Тьяцци настороженно повернулся к нему.

– Хрунгнир?

Хрунгнир для пробы поднял руку. Затем на его лице расплылась широкая улыбка, и великан наклонился, чтобы поднять зачарованную дубинку.

– Хрунгнир, ты в порядке? – в голосе Тьяцци все еще слышалось беспокойство.

– В порядке? О, Тьяцци, я не просто «в порядке». В этой броне я сильнее, чем когда либо.

Локи оскалился, обнажая клыки – наиболее приближенное к улыбке выражение из тех, на которые способна волчья морда.

– Тебе следует испытать ее прочность.

Хрунгнир попытался кивнуть, однако в доспехах это оказалось крайне сложно сделать. Он повернулся к остальным великанам.

– Нападайте на меня.

Те обменялись растерянными взглядами. Да, они постоянно боролись друг с другом, и даже Хрунгнир иногда участвовал в этих поединках, но сейчас он требовал от них совершенно иного.

– Я сказал, нападайте!

Трое великанов подняли оружие и окружили своего предводителя.

Сперва Арнборн замахнулся на Хрунгнира своей дубиной. Дубина отскочила от доспехов, и, к ужасу Арнборна, в ее основании пробежала трещина.

– Я получил эту дубину еще ребенком!

Затем Олав высоко задрал топор и со всей силы опустил его на голову Хрунгнира. Лезвие ударилось о шлем, рукоятка треснула пополам, обух упал в снег, а ошарашенный Олав остался стоять, держа в руках только половину топорища.

– Я украл этот топор у гнома! Его даже точить никогда не приходилось!

А затем Нилс воткнул свой огромный меч Хрунгниру в грудь. От удара о броню клинок раскололся на части. Нилс лишь плечами пожал.

– Никогда не любил этот меч.

Хрунгнир задрал голову к небу и расхохотался:

– Теперь меня никто не одолеет!

Тьяцци, однако, был настроен более скептически.

– Теперь мы знаем, что тебя нельзя поранить даже лучшим оружием. – Он покосился на Нилса. – Или худшим. Но сражение – это не только оборона, но еще и нападение. Ты в этой штуке двигаться вообще можешь?

Хрунгнир тут же шагнул по снегу, чтобы схватить Арнборна. Двигаясь удивительно быстро для того, кто облачен в камень, предводитель великанов подхватил удивленного Арнборна и отбросил в сторону.

– А твоя сила? – не сдавался Тьяцци.

Локи начал уставать от его скептицизма.

– Ну очевидно же, броня представляет собой в точности то, что я и обещал. Почему ты постоянно...

– Потому что даже когда Локи говорит правду, он лжет, – ответил Тьяцци.

Злясь из за задержки, Обманщик произнес:

– Но это же бессмыслица.

– Нет, – возразил Хрунгнир, – Тьяцци прав. Он мудр и умен. Я должен проверить свою силу.

– Дуб, – моментально предложил Тьяцци.

Хрунгнир улыбнулся.

– О да.

Великаны отправились на задний двор крепости. Локи последовал за ними на своих четырех, гадая, о каком это дубе они говорят. На заднем дворе они остановились перед гигантским старым дубом. На нем не было листьев, и сын Одина осознал, что дерево давно обратилось в камень.

Приглядевшись пристальнее, Локи увидел на стволе многочисленные рубцы и зазубрины.

– Мой народ, – пояснил Хрунгнир, шагая к дереву, – уже многие поколения использует этот дуб для испытания собственной силы. Многие великаны окрепли в поединках против его неумолимой коры, однако дуб продолжает стоять.