Кзерда улыбнулся в предвкушении грядущего:

– Его будет нетрудно вычислить – легче, чем клоуна на похоронах.

– Верно. Но сначала мы должны найти нашего беглеца.

– Он будет здесь, – уверенно сказал Кзерда и показал пальцем в направлении кибиток. – Пока они будут здесь, он будет здесь тоже. Сейчас мы знаем это. Ты лучше беспокойся за то, что тебе поручено, Эль Брокадор.

– За это я спокоен. – Эль Брокадор был столь же самоуверен, как и Кзерда. – Все знают, что представляют собой сумасшедшие англичане. Просто еще один чокнутый идиот, который хотел покрасоваться перед толпой. У нас будет много свидетелей, как он станет рваться на арену, несмотря на все усилия, которые мы предпримем, чтобы остановить его.

– У быка будут заточены рога? Как мы договорились?

– Я лично проследил за этим! – Эль Брокадор посмотрел на часы. – Мы можем ехать быстрее? Ты же знаешь, у меня назначена встреча через двадцать минут.

– Не бойся, – ответил Кзерда, – мы будем на месте, в Мас‑де‑Ловэннель, через десять минут.

На расстоянии, позволяющем видеть все после того, как оседала пыль, поднятая цыганскими кибитками, бесшумно двигался зеленый «ролле». Съемный верх был опущен. Ле Гран Дюк сидел в тени небольшого зонтика, которым Лила прикрывала его от солнца.

– Ты хорошо спал? – спросила она озабоченно.

– Спал? Я никогда не сплю днем. Я просто отдыхал с закрытыми глазами. Мне приходится заниматься очень многими проблемами, а так лучше думается.

– А! Я не поняла. – Первое, чему Лила научилась в общении с ле Гран Дюком, – это дипломатии. И на сей раз она быстро сменила тему разговора: – Почему мы едем именно за этими цыганами? Ведь их так много в Арле.

– Я же говорил, что меня интересуют только эти.

– Но почему?

– Венгерские и румынские цыгане – мой конек. – Он явно не желал продолжать разговор на эту тему.

– А Сессиль? Я беспокоюсь о ней.

– Твоя подруга, мисс Дюбуа, уже давно уехала, или я сильно ошибаюсь. – По его тону можно было понять, что он очень недоволен. – Она едет по этой дороге, и, насколько я понимаю, впереди нас. Должен заметить, на ней вызывающий праздничный наряд арлезианки.

– Это цыганское платье, Чарльз?

– Арлезианское праздничное платье, – упрямо возразил ле Гран Дюк. – От меня ничто не ускользает. Может, она и была одета в цыганское платье, когда ты ее видела последний раз, но она была уже в костюме арлезианки, когда уезжала.

– Но почему она...

– Откуда я знаю?

– Ты видел, когда она уезжала?

– Нет.

– Тогда как же...

– От нашей Кариты тоже мало что ускользнет. Сессиль уехала, по‑видимому, с какой‑то темной личностью в костюме пастуха. А куда исчез этот головорез Боуман? У твоей подруги явно талант искателя приключений.

– И у меня? – Губы Лилы неожиданно плотно сжались.

– Не сердись, я не хотел обидеть твою подругу. – Он махнул рукой на что‑то впереди. Это была полоска воды, поверхность которой сверкала под лучами утреннего солнца. – Что это, дорогая?

Лила мельком взглянула.

– Не знаю, – сказала она обиженным тоном. Но ле Гран Дюк никогда не приносил извинений дважды.