|
И если, ради утверждения власти своего августейшего повелителя, он выберет последнее, то, вероятнее всего, начнутся те самые события, которых обе стороны пока всячески стараются избежать. Американские колонии сейчас могут воспламениться, как солома: довольно одной искры, чтобы пожар восстания распространился по всему континенту. Лэтимер и раньше понимал это и все же остался глух к увещеваниям - не столько из-за возмущения бесцеремонностью адвоката, сколько благодаря уверенности в том, что пугающей Ратледжа расправы не произойдет. Однако, хлопнув дверью, он оказался заодно с крайними республиканцами Гедсденом и Драйтоном, которым было вообще безразлично, ускорится кризис или нет. Лэтимер приблизился к ним и сказал, что Фезерстон, должно быть, давно переправлен в безопасное место, так что не стоит понапрасну терять время. - Может, оно и так, - ответил Гедсден, - но я надеюсь, что нет. В любом случае я на этот вечер собрал своих парней на старом мясном рынке. Я думал, что смогу назвать им шпиона. Теперь пойти должен ты, Гарри - пусть они узнают его имя из первых рук. У Лэтимера пробежал озноб по спине, он вздрогнул. Сначала он решительно отказался, и, если бы не уверенность, что Фезерстон уже бежал, никто не смог бы его переубедить. Но, поскольку такая уверенность была, он в конце концов уступил нажиму. Полчаса Лэтимер, стоя на прилавке мясного рынка, держал речь перед толпой мастеровых и ремесленников - тех, кому Кристофер Гедсден месяцами "читал лекции" под Дубом Свободы у стен своего дома. Лэтимер объявил им, что Фезерстон - предатель, сказал о его бесчестной сделке с королевским правительством и об опасности, нависшей по его милости над двадцатью патриотами. Когда Гедсден подтвердил слова Лэтимера, воинственных "Сыновей Свободы" уже ничто не могло удержать. С устрашающими воплями: "Смерть предетелю! Смерть Фезерстону!" - они хлынули на улицу и отправились вершить самосуд. Около сотни молодых парней двинулись по Брод-стрит, а затем по Кинг-стрит к форту Картрит, по соседству с которым жила сестра Фезерстона. По пути число их росло. К ним присоединялись новые группы людей, взбудораженные призывными выкриками. - Идем, ощиплем Фезерстона и снова оперим! Деготь и Фезерстон! - бесновалась толпа, - Деготь и Фезерстон![25] Однако те трое, что были в ответе за разыгравшиеся страсти, остались на мясном рынке. Гедсден, действуй он самостоятельно, непременно встал бы во главе своих молодцов. Лэтимеру тоже представлялось естественным пойти вместе с им же доведенной до неистовства толпой. Но Драйтон, будучи юристом и обладая трезвым умом, удержал друзей. - Пусть зло свершится, - сказал он, - но впутываться в эту историю еще сильнее не советую. |
