Домашния птицы, нахохлившись, собрались в кучку под навесом и тихо кудахтали; беглые просветы пробивались местами из-за быстро несущихся туч; высокие тополи низко склонялись под напором вихря; цветы и травы шелестели и трепетали, пригибаясь к самой земле.

Клотар стоял и смотрел на соседнюю хижину, принадлежавшую семье Ластр; оштукатуренная набело, с кровлей, густо крытой соломою, среди стеблей которой мелькали, там и сям, красные цветки, с садиком, обнесенным свежей изгородью, и маленьким бассейном, в котором плескались утки с зеленовато-сизыми атласистыми шейками  — она смотрела приветно и весело, но Клотар с негодованием и злобою сжал кулак и, потрясая им по направлению соседней хижины, пробормотал:

— Колдунья!..

Между тем, прояснило; из-за облаков показался край голубаго неба, светлый луч пробежал по волнующимся нивам и шумящим деревьям... В хижине Ластр растворилась дверь, из нея вышел плотный приземистый человек и направился вниз по мокрой грязной тропинке.

— Этот простофиля ни в чем не повинен, заметил Клотар своим домашним, — он даже и не подозревает... Вдруг он остановился и прервал себя на полуслове, задыхаясь от безсильнаго бешенства... глаза его налились кровью, как у разяреннаго цепнаго дога...

На пороге соседняго дома появилась женщина с волосами черными, как смоль, с великолепными темными лучистыми глазами. Задумчивым взором обвела она разстилающуюся перед ней картину: поля и рощи смотрели весело, облитыя живительным дождем; по холмам мирно бродили стада; взмокшия тропинки извилинами убегали в даль; вода журчащими ручейками струилась по склонам пригорка; овцы и ягнята весело выбегали со двора мызы; в отдалении виднелась удаляющаяся фигура мужа, быстро шагавшаго по засеянному клевером полю; пирамидальный силуэт церкви рельефно выделялся на фоне зеленой вязовой рощи.

— Господи иисусе! пробормотал Клотар, — и подумать только, что она приносит несчастье целой стране!.. Женщина порывисто обернулась в его сторону, и Клотар почувствовал на себе пристальный взгляд ея широко раскрытых глаз. Ужас охватил его, он весь побледнел, сильныя руки его задрожали, и неодолимая жажда мести проникла все его существо... Она поклонилась, он также.

— Как здоровье вашей дочери? крикнула она.

— Очень скверно, ответил он и прибавил про себя: — тебе это лучше знать, проклятая! — Молодая женщина, грациозная в своей коротенькой юбочке, спокойная и миловидная, казалась крестьянину каким-то исчадием ада, исполненным тайнаго могущества и сверхестественной силы.

Она скрылась за дверью, а Клотар не двигался с места, в тяжелом раздумье. Тяжкия воспоминания поднялись в нем; в возбужденном мозгу проносились, одне за другими, всевозможныя картины и представления с роковой развязкой.

Воображение рисовало ему ужасы...

Он стал припоминать подробности приезда супругов Ластр в их края, два года тому назад. Он тогда-же сразу почувствовал к ним антипатию и недоверие. Женщина с огромными глазами, любившая бродить по полям подолгу останавливаясь на уединенных тропинках, разсматривать растения и наблюдать за животными, — странностями своими невольно внушала всем какой-то суеверный страх.

И подлинно, несчастия так и посыпались градом на бедную деревню. Сначала бараны: у Белотти, у Громпар, у Лебрен пали целыя стада от чумных нарывов. Затем, на лошадей пошло, — стали падать от чесотки, от сапа; потом рогатый скот повалило, потом свиней... Он сам, Клотар, потерял трех свиней от повальнаго поноса.

И везде, куда бы ни приближалась эта женщина, по пятам за ней следовала какая нибудь беда. Людей, однако, она сначала боялась затрогиват, но глупость мэра и снисходительная слабость приходскаго священника придали ей смелости, и вот Жак Бонно сломал себе ногу, а Мишель Нашэ скоропостижно скончался, не успев и раскаяться в своем смертном грехе.