– Долго ему ждать не придётся, – шепнула Полли Квиллеру. – Мало того что красив, так ещё и личность незаурядная.

– И должность у него подходящая, – вполголоса отозвался Квиллер.

Неожиданно музыка смолкла, свет замигал, призывая к тишине, и в зал торжественно вплыл волынщик, наигрывающий мелодию <Шотландских храбрецов>. Это был Эндрю Броуди, шеф местной полиции, в данный момент занятый любимым делом.

К микрофону подошёл мэр и поблагодарил Фонд Клингеншоенов за то, что тот возродил к жизни столь важный объект городского хозяйства. Затем Дж. Аллен Бартер поблагодарил Фрэн Броуди – за неоценимый творческий вклад. А Фрэн Броуди поблагодарила Фонд К. – за бесперебойное снабжение всеми необходимыми материалами. Наконец, Барри Морган возблагодарил судьбу, приведшую его в Пикакс в качестве управляющего отелем.

– А теперь милости просим! Приглашаем всех ознакомиться с убранством отеля, – обратился он к собравшимся. – Можете обойти его свеpxy донизу, а потом вернуться сюда или в кафе <У Ренни>.

Все дружно двинулись вверх по парадной лестнице.

Увидев портрет, Полли воскликнула:

– Квилл, она великолепна! Так безмятежна, так благородна! Я буду звать её леди Анна в честь героини  шотландского восстания. Я должна поздравить Пола Скамбла.

Художник, похожий на сказочного гнома с расчёсанной на две стороны бородой, беседовал с потенциальными заказчиками. В начале года он писал портрет Полли и теперь, увидев её, широко раскрыл объятия и воскликнул:

– Крошка, ты напоминаешь мне ангела!

Полли в ответ улыбнулась, а Квиллер поддел художника:

– Зато ты напоминаешь дьявола.

– В этом тряпье, – Скамбл указал на смокинг, – я больше похож на пингвина.

– На пингвина ты не похож. У них ноги короче.

– Пол, ты гений! – прервала их пикировку Полли. – Ты изобразил саму душу леди Анны.

– Изображать души – моя специальность. Шеф полиции бродил по залу, недоверчиво разглядывая детали оформления.

– Очень уж чудно! – поделился он с Квиллером.

– Твоя дочь заслуживает медали за трудовой подвиг. Вспомни, каким мрачным был старый отель.

– Зато чистым, – проворчал Броуди.

– У тебя, наверное, забот по горло с охраной Делакампа? – поинтересовался Квиллер.

– Не-а. Зачем ему наша помощь? Он уже не раз здесь бывал, и никогда ничего не случалось. Все делается тихо, по-семейному. Ценности хранятся в сейфе отеля. Никаких проблем.

Кто-то схватил Квиллера за руку.

– Этот портрет прямо видение из прошлого! – сказал Арчи. – Она точно так и выглядела, когда мы были мальчишками. Помню, я приходил к вам, и она играла для меня <Полёт шмеля>, а я всегда слушал открыв рот и удивлялся тому, как быстро бегают по клавишам её пальцы.

– Да, техника у неё была приличная.

– А ты мог сыграть только <Юмореску>, и притом вдвое медленнее.

– Зато по бейсбольному полю я бегал быстрее, – вставил Квиллер. – Иногда я жалею, что не приложил больше стараний к тому, чтобы научиться играть. Так или иначе, в игре на фортепьяно я не был силен.

В этот момент их прервал фотокорреспондент. Он хотел снять Квиллера на фоне портрета.

– Только вместе с художником, – заявил Квиллер. – Я-то здесь сбоку припека – она меня родила, – а вот он сумел вернуть её к жизни.

В уголке фойе, оформленном под читальню, Фрэн Броуди выступала с небольшой лекцией о Густаве Стикли.