топору.  И  выругалась,  услышав  цокот  лошадиных копыт по спекшейся земле.

Ружье-то  она  оставила  у  колодца!  Положив  топор, она быстро пошла через

двор, даже не оглянувшись на всадника. Схватив ружье, она пригнулась.

     - Да зачем оно тебе, Бет, радость моя? - произнес знакомый голос.

     Клем  Стейнер  перекинул  ногу  через  седло  и  спрыгнул на землю. Бет

улыбнулась до ушей и протянула к нему руки.

     - Замечательно  выглядишь,  Клем,  -  сказала  она, крепко его обнимая.

Потом  положила  ладони на его широкие плечи, слегка оттолкнула и уставилась

на его словно вытесанное из камня лицо.

     Искрящейся  голубизны  глаза,  совсем  мальчишеская ухмылка, хотя виски

серебрились  сединой,  от глаз разбегались морщины, а у рта залегли складки.

Сюртук  из  черного  сукна  словно  совсем не запылился в дороге, как и алый

парчовый жилет, перехваченный лакированным черным поясом с пистолетами.

     Бет снова его потискала.

     - Такое  утешение  для  моих старых глаз, - сказала она, ощущая в горле

непривычный комок.

     - Старых? Черт дери, Бет, ты все еще красавица из красавиц!

     - А ты все еще отпетый льстец, - проворчала она, пряча удовольствие.

     - Да  разве  кто-нибудь посмеет врать тебе, Бет? - Его улыбка угасла. -

Я приехал сразу, как услышал. Есть новости?

     Она покачала головой.

     - Займись своей лошадью, Клем, а я соберу тебе что-нибудь поесть.

     Захватив  ружье,  Бет ушла в дом и в первый раз за много дней заметила,

как  там  неприбрано,  сколько  пыли  накопилось на широких половицах. Вдруг

рассердившись, она забыла про еду и принесла из кухни ведро со шваброй.

     - Тут такой кавардак, - сказала она вошедшему Клему.

     Он ухмыльнулся ей.

     - Да,  и  очень  даже  жилой,  - согласился он, снимая пояс и придвигая

стул к столу.

     Бет засмеялась и прислонила швабру к стене.

     - Мужчине  не  следует  вот  так заставать женщину врасплох, а уж через

столько  лет  и  подавно.  Время обошлось с тобой по-доброму, Клем. Пополнел

слегка, но это тебе идет.

     - У  меня была хорошая жизнь, - сказал он ей, но отвел взгляд на окно в

глубоком  проеме каменной стены. Клем улыбнулся: - Надежное местечко. Бет. Я

заметил  амбразуры  между  окнами верхнего этажа и дубовые ставни на нижних.

Чертова  крепость,  да и только. Амбразуры теперь увидишь только в старинных

домах. Думается, люди решили, что мир становится все безопасней.

     - Так думают только дураки, Клем.

     Она  рассказала  ему  о  налете на церковь и о кровавом его завершении,

когда  Пастырь  вновь надел пояс с пистолетами. Клем слушал молча. Когда она

договорила,  он  встал, пошел на кухню и налил себе воды в кружку. Там возле

массивной  наружной  двери  лежал  внушительный  засов.  Окошко  было узкое,

ставни окованы железными полосами.

     - В  Пернуме  приходилось  нелегко,  -  сказал он.