война  кончилась  и  можно  вернуться  на  фермы  к  обычной жизни. Где там!

Конечно,  было  глупо  так  думать  после  бойни на севере. И войны, которая

уничтожила исчадий. У вас тут Клятвоприимцы еще не побывали?

     Она  покачала  головой,  а  он  остановился  у  открытой двери - темный

силуэт на светлом фоне.

     - Скверное  дело, Бет. Ты должна поклясться в верности своей вере перед

тремя  свидетелями.  А  откажешься...  Ну,  в  лучшем  случае лишишься своей

земли.

     - Как я понимаю, ты поклялся?

     Он вернулся к столу и сел напротив нее.

     - От  меня  пока клятвы не требовали. Но, думается, я поклянусь. Слова,

и только слова. Скажи, после всего этого он никак не давал о себе знать?

     Бет покачала головой.

     - Но он жив, Клем. Это я знаю.

     - И снова взялся за пистолеты.

     - Убил шестерых налетчиков, - кивнула Бет. - Потом исчез.

     - Какой  будет  удар  для  праведников, если они узнают, кто он. А тебе

известно,  что  в  Пернуме  ему  поставили статую? Не слишком похожа, а уж с

медным нимбом на макушке и вовсе.

     - Не  шути  над  этим,  Клем.  Он  старался  ничего  не замечать, и мне

кажется  -  напрасно.  Он ведь не говорил и не делал даже десятой доли того,

что  ему  приписывается.  Ну  а  будто  он  был новым Иоанном Крестителем...

По-моему,  это  богохульство,  иначе  не скажешь. Ты же был там, Клем, когда

Меч Божий спустился. Ты видел машины в небе. Ты-то ведь знаешь!

     - Ошибаешься,  Бет.  Я  ничего не знаю. Если Диакон говорит, что явился

прямо  от  Бога, кто я, чтобы возражать ему? И во всяком случае, похоже, что

Бог  и  правда с ним. Выиграл войну за Единение, верно? А когда Бетик умер и

исчадия  снова вторглись к нам, он позаботился, чтобы и духа их не осталось.

Погибли  десятки  тысяч.  Крестоносцы  почти  извели разбойников и каннов. Я

сюда  шесть дней ехал, Бет, и ни разу до пистолета даже не дотронулся. Везде

школы, больницы, и никто не голодает. Не так уж плохо!

     - Здесь очень многие с тобой согласятся, Клем.

     - Но только не ты?

     - Против  школ  и  прочего такого у меня возражений нет, - сказала она,

вышла  из-за  стола и вернулась с хлебом, сыром и куском копченой свинины. -

Но  все  эти  разговоры,  что  язычники  и неверующие подлежат смерти, резня

волчецов - это плохо, Клем. Хуже некуда.

     - Что я могу сделать?

     - Найти  его,  Клем.  Привезти домой. - Ты хочешь самую малость, а? Это

же огромный Ли. край, Бет. Пустыни и горы тянутся, тянутся, и нет им конца.

     - Ты сделаешь?

     - А поесть мне сперва нельзя?

                                   * * *

     Иеремия  извлекал  много удовольствия из общества раненого, но многое в

Шэнноу   его   беспокоило,  и  он  поделился  своими  тревогами  с  доктором

Мередитом.