|
Кроме Диссена, тут были еще двое. Один, что стоял на пристани, в хорошо знакомой им черной форме. Другой стоял в лодке, удерживая ее у пристани при помощи троса, пропущенного через кольцо. - Влезайте, живо, - сказал Диссен. - Я хочу видеть, как вы отчалите. - И по-французски обратился к Фоке: - Не включай мотор, пока не пройдешь Ле Трепье. Я не желаю переполошить всю округу. Молодой рыбак кивнул. - Мотор сейчас ни к чему, - сказал он на мягком бретонском наречии. - Ветерок попутный, и отливом нас отсюда вынесет. Семерых детей по одному спустили в лодку. - Теперь вы, - сказал немец Хоуарду. - Не забывайте, как вести себя в Англии. Скоро я буду в Лондоне и пришлю за вами. В сентябре. Старик повернулся к Николь. - Вот и расстаемся, дорогая моя. - Он помедлил. - Я не думаю, что в сентябре война уже кончится. Возможно, когда она кончится, я буду уже слишком стар для путешествий. Вы приедете навестить меня, Николь? Я так много хотел бы вам сказать. О многом хотелось с вами поговорить, но в последние дни у нас было столько спешки и столько волнений... - Я приеду и поживу у вас, как только возможно будет приехать, - сказала Николь. - И мы поговорим о Джоне. - Вам пора, мистер англичанин, - вмешался Диссен. Хоуард поцеловал девушку; на минуту она припала к нему. Потом он спустился в лодку, к детям. - Мы на этой лодке поедем в Америку? - спросил Пьер. Старик покачал головой. - Не на этой, - сказал он с привычным терпением. - Та лодка будет больше. - Намного больше? - спросил Ронни. - В два раза? Фоке высвободил трос из кольца и с силой оттолкнулся веслом от пристани. Полоска темной воды, отделяющая их от Франции, стала шире на ярд, потом на пять. Хоуард стоял недвижно, сраженный скорбью, тоской расставания, горьким стариковским одиночеством. Он видел, девушка стоит с тремя немцами у края воды и смотрит вслед удаляющейся лодке. А лодку подхватил отлив и повлекло течением. Фоке стал тянуть передний фал, и тяжелый коричневый парус медленно всполз на мачту. На мгновенье словно туман застлал Хоуарду глаза, и он потерял Николь из виду, потом опять увидел - вот она, все так же неподвижно стоит возле немцев. А потом всех окутала тьма, и он различал лишь мягкую линию холмов на фоне звездного неба. В глубокой печали он обернулся и стал смотреть вперед, в открытое море. Но слезы слепили его, и он не различал выхода из гавани. - Можно, я буду править рулем, мистер Хоуард? - спросил Ронни. Он не ответил. Ронни опять спросил о том же. - Меня мутит, - пожаловалась Роза. Старик встряхнулся и с тяжелым сердцем обратился к своим неотложным обязанностям. У детей нет ни теплой одежды, ни одеял, нечем уберечь их от холода в ночном море. Хоуард обменялся несколькими словами с Фоке и понял, что тот совсем озадачен нежданной свободой; выяснилось, что он намерен пойти через Ла-Манш прямиком на Фолмут. |
