|
Ждал три дня; а потом пришла телеграмма. Конечно же, и Николь пережила те же муки, ведь ее мать об этом сказала. Бедная, бедная девушка. И вдруг, бог весть отчего, ему захотелось поговорить с ней о Джоне. После гибели сына он ни с кем не мог о нем говорить. Он не хотел жалости, избегал сочувствия чужих людей. Но эта девушка знала Джона. Они вместе ходили на лыжах, были даже друзьями, так она сказала. Он выпустил длинную струю табачного дыма. - Я, знаете, потерял сына, - с трудом сказал он, глядя прямо перед собой. - Он погиб в полете... он служил в нашей авиации, командовал эскадрильей. Возвращался из боевого полета, и его бомбардировщик сбили три "мессершмита". Над Гельголандом. Наступило молчание. Николь повернулась к старику. - Я знаю, - мягко сказала она. - Мне написали из эскадрильи. 8 Зал кинотеатра заполнился примерно наполовину, люди ходили взад и вперед, расстилали на ночь соломенные тюфяки. В воздухе стоял дым и чад от плиты, поставленной в конце зала, и от французских сигарет; в тусклом свете дым казался плотным, тяжелым. Хоуард посмотрел на девушку. - Вы так хорошо были знакомы с моим сыном, мадемуазель? Я этого не знал. Теперь и в ней пробудилось властное желание выговориться. - Мы переписывались, - сказала она и продолжала торопливо: - После Сидотона мы писали друг Другу почти каждую неделю. И один раз встретились - в Париже, перед самой войной. В июне. - Чуть помолчала и прибавила очень тихо: - Год назад, сегодня почти год. - Моя дорогая, я понятия не имел... - сказал старик. - Да, - сказала Николь, - я тоже ничего не говорила родителям. Оба замолчали. Хоуард пытался собраться с мыслями, надо было на все взглянуть по-новому. - Вы говорите, вам написали из эскадрильи, - сказал он наконец. - Как же они узнали ваш адрес? Она пожала плечами. - Наверно, Джон так распорядился, - сказала она. - Он был очень добрый, мсье, очень-очень добрый. И мы были большими друзьями... - Должно быть, меня вы считали совсем другим, мадемуазель, - тихо сказал Хоуард. - Очень черствым. Но, поверьте, я об этом понятия не имел. Я ничего не знал. Она не ответила. Немного помолчав, старик спросил: - Можно задать вам один вопрос? - Ну конечно, мсье Хоуард. Он смущенно отвел глаза и, глядя в одну точку, спросил: - Ваша матушка сказала мне, что у вас горе. Что был один молодой человек... и он погиб. Конечно, это был кто-то другой? - Никого другого не было, - тихо сказала Николь. - Никого, только Джон. Она тряхнула головой и выпрямилась. - Вот что, надо разложить тюфяк, а то не останется места у стены. Поднялась, чуть отодвинула его и начала стаскивать верхний из кипы мешков с соломой. Хоуард, вконец растерянный, нерешительно стал помогать, и минут пятнадцать они готовили для себя постели. - Ну вот, - сказала наконец Николь, отступила и оглядела плоды их трудов. |
