|
В английский день мы не очень-то много разговаривали, - сказала она, отдаваясь воспоминанию. - Это было слишком трудно; мы всегда говорили, что английский день кончается после чая... - Разве Джон хорошо говорил по-французски? - не без удивления спросил Хоуард, очень уж это было непохоже на Джона. Николь от души рассмеялась. - Нет, совсем нет. Он говорил по-французски очень плохо, очень. Но в тот день, по дороге из Венсенского леса, шофер такси заговорил с Джоном по-английски, ведь в Париже много туристов и некоторые шоферы немного знают английский. И Джон разговаривал с ним по-английски. А у меня была новая летняя шляпа с красными гвоздиками - знаете, не элегантная шляпа, а очень простая, для деревни, с широкими полями. И Джон спросил шофера, как будет по-французски... - она чуть замялась, потом докончила: - Спросил, как сказать мне, что я очень мило выгляжу. А шофер очень смеялся и сказал ему, и потом Джон уже знал и сам мог мне это говорить. И он дал шоферу двадцать франков. - Надо полагать, шофер их заслужил, мадемуазель, - сказал Хоуард. - Джон записал эти слова, - сказала Николь. - И потом, когда он хотел меня насмешить, он доставал записную книжку и читал мне это. Она отвернулась и стала смотреть в окно, на медленно плывущие мимо поля. Старик не стал продолжать этот разговор, да и что тут скажешь. Он достал сигареты, которые накануне купила ему Николь, и предложил ей, Но она отказалась. - Это не подходит к моей роли, - тихо сказала она. - Я не так одета. Хоуард понимающе кивнул: во Франции простые женщины не курят на людях. Он закурил и выпустил длинную струю горького дыма. Несмотря на открытое окно, в вагоне стало жарко. Младшие дети, Пьер и Шейла, уже устали и готовы были раскиснуть. Весь день поезд еле тащился под жарким солнцем. Пассажиров было немного; почти все время Хоуард со Своими оставались в купе одни, без посторонних, это было облегчением. Как и накануне, германские солдаты ехали совсем отдельно, в особых вагонах. На каждой станции они высыпали на перроны. В таких городках, как Сен-Бриек, выход с вокзала охраняли двое немецких солдат; теми, кто сходил на полустанках, немцы, по-видимому, не интересовались. Николь это подметила. - Вот это хорошо, - сказала она Хоуарду. - Пожалуй, в Ландерно удастся пройти безо всяких расспросов. Ну, а если остановят, мы им расскажем нашу сказочку, она не так плоха. - А где мы сегодня переночуем, мадемуазель? - спросил старик. - Я всецело в ваших руках. - Миль за пять к югу от Ландерно есть одна ферма, - сказала Николь, - там жила Мари Гиневек, пока не вышла замуж за Жана-Анри. Я ездила туда с папой на конскую ярмарку, это в Ландерно большой праздник. - Понимаю. Как зовут хозяина фермы? Арвер. Аристид Арвер - отец Мари. Понимаете, они люди зажиточные, папа всегда говорил, что Аристид рачительный хозяин. И потом, он понемногу поставляет лошадей для нашей армии. |
