Люди Морского Дома, все это время державшие оружие под руками, высыпали на берег… Хотя корабли были, конечно, еще далеко. Эрлинг возвращался. Он победил в бою, из которого его ждали почти без надежды. Эрлинг вождь…

    Потом подъехал Видга. Сын хевдинга не мог покинуть сторожевых скал прежде, чем корабли войдут в фиорд. Наверное, он видел их совсем близко. И даже разглядел на палубе нечто, укрытое кожаным пологом от ветра и брызг.

    Видга спрыгнул с коня и отдал поводья рабу.

    -  Эрлинг отбил отца, - сказал он негромко. И тоже пошел на берег, обходя столпившихся людей. Скегги хотел было подойти к нему, но не посмел.

    И вот наконец из-за поворота фиорда выдвинулись корабли… Совсем как тогда - один за другим. Но только теперь черный корабль шел впереди. И оба двигались медленно. Словно бы устало. На каждом трудилась едва половина обычного числа гребцов…

    И Эрлинг Виглафссон действительно махал рукой, стоя на носу.

    Видга жадно следил за тем, как два драккара входили в ограду и подтягивались к берегу, бросая якоря. Их не будут вытаскивать: завтра же, как рассветет, воины пойдут грабить Терехов!

    Вот наконец причалили, и с берега понесли сходни - Видга держал их за один конец… И едва сходни легли, он в два прыжка взлетел по ним на борт.

    Может быть, Эрлинг что-то сказал ему, но он не услышал. Видга не слышал голосов людей, сходивших с корабля и рассказывавших о бое. Не слышал горя женщин над телами восьмерых павших.

    Халльгрим хевдинг лежал на палубе своего корабля… На разостланном кожаном плаще, закутанный в теплый мех. Тот не викинг, кто не умеет обогреть раненого и позаботиться о его ранах. И начертать на палочке руны, унимающие муку. И даже если вокруг море и палуба корабля уходит из-под ног…

    Для Видги во всем мире существовало только лицо отца. Бескровное, с закрытыми глазами. Покрытое щетиной, как ржавчиной, облепившей железное острие…

    Видга сел на палубу и провел ладонью по его щеке. Осторожно, чтобы не потревожить. Только четыре дня назад он, смеясь, садился в седло - ехать к Рунольву. Четыре дня назад!

    -  Подбери нюни, недоносок! - долетело через борт. Видга вскинул глаза - и рука сама собой метнулась к ножу! Ибо на пестром корабле только что подняли на ноги Рунольва. И отвязывали от мачты, чтобы вести на берег.

    -  Теперь-то меня может убить даже такой никчемный, как ты, - подметив движение Видги, сказал Рунольв. - Однако тот бой мог бы кончиться по-другому!

    У Видги побелели скулы, но он ответил тихо:

    -  Тогда у него остался бы сын.

    Рунольв издевательски засмеялся… Его толкнули в спину, и он шагнул по палубе к сходням. Но все-таки обернулся, чтобы насмешливо бросить через плечо:

    -  Ты не его сын, и потому-то он не спешит ввести тебя в род.

    Рунольв спускался по сходням с высоко поднятой головой, навсегда покидая свой корабль.

    Он совсем не выглядел измученным или ослабевшим. Он не был ранен в бою.

    Да и на обратном пути ни холодом, ни голодом его не морили. Люди Эрлинга с радостью учинили бы над ним еще что-нибудь похуже того, что сам он сделал с Халльгримом Виглафссоном. Но Эрлинг расправу запретил. И Рунольв понимал, почему.

    Он знал, что жизни ему не оставят. И полагал, что прощание с ней окажется долгим и трудным… Он с усмешкой оглядел Сэхейм, когда-то принадлежавший ему.