и рев собравшейся там толпы только усиливался.

     Наконец  охотники  отступили.  Похоже, в пределах  видимости никого  не

осталось; наступила напряженная тишина, нарушаемая  только тревожным свистом

ширпов. Странник забеспокоился.  Враги явно что-то замышляли, а он не привык

бездействовать, когда противник готовится к новому наступлению.

     Однако вместо разъяренных арбалетчиков с дубьем и арканами Ричард Блейд

увидел  лишь женщину в черном плаще, появившуюся в безопасном  отдаления. Ее

окружал пяток  стрелков, но их оружие сейчас  было бесполезно --  "марабута"

закрывал ствол.

     -- Эй, ты! -- окликнула женщина странника.  Судя по голосу,  ей вряд ли

было меньше сорока земных лет. -- Тебе лучше сдаться. Мы  привели хрангра --

чуешь  его запах? Он подгрызет это дерево быстрее, чем ты успеешь понять это

своей тупой  башкой. Ты хотел  девушку? Ладно,  будет тебе с кем... -- и она

произнесла такое слово, что Блейд не стал бы повторять его даже под гипнозом

для  отчета  Лейтону.  Для  себя  он  заменил  этот  глагол  более приличным

вариантом -- "совокупляться".

     Разумеется, о хрангре он слышал впервые.  Однако женщина в черном плаще

не лгала  -- снизу и  впрямь  медленно поднималась липкая гнилостная вонь  и

слышались глухие взрыкивания.

     --  Пусть подгрызает, -- равнодушно пожал плечами Блейд. Он  и в  самом

деле  не слишком опасался  подобного исхода,  если  дерево  рухнет, придется

прыгать и  драться  на  земле. Ну  что ж! Ему случалось бывать и  не в таких

переделках... Главное -- чтобы какой-нибудь веткой не зацепило по затылку...

     -- Странно, -- с удивлением произнесла женщина, обращаясь сама к себе и

совершенно игнорируя присутствие  того,  кого она  уговаривала  сдаться.  --

Марабут  -- и  так себя ведет...  Рассуждает! Ну  что ж,  придется  и впрямь

валить... Посмотрим, марабут, как ты сумеешь выкарабкаться на этот раз!

     Ее  фигура   в  черном  плаще  скрылась  в  сплетении  ветвей,  за  ней

последовали и молчаливые арбалетчики.  Блейд остался один,  если  не считать

возбужденно пищавших и пересвистывавшихся ширпов.

     Где-то внизу  заскрежетали  громадные челюсти,  и  дерево  задрожало от

вершины  и до самого комля  -- так, что затряслись листья, словно охваченные

ужасом от  уготовленной  им участи. Там,  на  земле,  что-то утробно урчало,

возилось и  шевелилось. Пользуясь тем, что из наблюдателей  остались  только

ширпы, странник попытался перебраться на соседний "вяз" и едва не поплатился

головой  --  стрелок  промахнулся  не  более, чем на  полдюйма. Блейд  вновь

отступил в глубь кроны.

     Треск  и  скрежет  продолжались,  словно  у  подножия  дерева  трудился

громадный трелевочный комбайн с циркулярной пилой;  с  каждым мгновением они

становились  все  громче  и громче. Видно, местные аборигены знали толк  и в

животных,  и в  лесопильном промысле. Сейчас  они  аккуратно  положат дерево

вершиной в  нужную сторону, окружат его и.