— Это как?

— Вы не знаете, как был наказан князь Баратаев?.. Розгами, то есть тем самым, что вы приготовили для Загряжского.

Сажин покачнулся, но устоял на ногах.

— Что с вами голубчик? — заботливо поинтересовался Стогов.

— Голова кружится.

— Понимаю, понимаю, — рассмеялся Эразм Иванович. — Шампанское даёт ужасное похмелье. Я это предполагал и приготовил для вас лекарство.

Стогов снял с подноса салфетку и, наполнив чарку очищенной подал её поручику.

— Садитесь, голубчик в моё кресло, вот вам бумага, вот письменные приборы, и пишите, пишите подробно, что натворили. Кайтесь и, возможно, вам удастся избежать секретного наказания.

Эразм Иванович одобряюще похлопал поручика по плечу, надел шинель и вышел из кабинета.

— Как там князь Дадьян? — обратился он к Сироткину.

— Ходит по квартире, как тигр в клетке, — доложил унтер-офицер.

— Как бы он не кинулся на губернатора, — сказал Стогов. — Приглядывай за этим дикарем. Если схватится за кинжал, не зевай.

— Я его вмиг успокою, — показывая сжатый кулак, сказал унтер-офицер.

— Жди меня возле его квартиры, а я навещу Загряжского.

Эразм Иванович застал губернатора в постели и начал стращать его диким кавказцем. Через полчаса Загряжский впал в панику и был согласен понести со своей стороны некоторые жертвы, чтобы удовлетворить князя.

— Вы должны написать под диктовку князя письмо и вручить ему лично, — твёрдо заявил Стогов. — На другие условия он не согласен.

— Эразм Иванович, дружок, но я боюсь, что он во время диктовки пырнёт меня кинжалом, — залепетал губернатор. — А потом, он может начать диктовать противоправное, как тогда? Может он возьмёт моего коня? Кавказцы падки на породистых скакунов, а мой наполовину араб.

— Вряд ли он согласится на ваше предложение, — покачал головой Стогов. — Он жаждет вашей крови, в крайнем случае, того, чтобы вы признали себя плохим человеком.

— Боже мой! — воскликнул Загряжский. — Что за порядки в нашей России! Кто таков этот Дадьян? Говорят князь, да у них там в каждом ауле по пять князей голоштанных.

— Успокойтесь ваше превосходительство, — сказал Стогов.

— Что такое расписка? Три минуты волнения, а потом вы будете себя чувствовать свободным от всего, что нагрешили.

— Добро, — наконец сдался Загряжский. — Ведите этого дикаря, только я перед ним не встану и приму лёжа.

— Как вам угодно, — с облегчением сказал Стогов и покинул губернаторскую спальню, намереваясь ехать за Дадьяном, но камердинер Пьер поспешил доложить жандарму, что князь поднимается на второй этаж.

Дадьян, хоть и отказался от невесты, но выглядел как жених, и был одет в идеально подогнанный по его поджарой фигуре модный фрак.

— Надеюсь, условия нашего соглашения не будут нарушены? — процедил он сквозь зубы.

— Только одно вас может не устроить, но этому причина вы сами.

— Объясните в чём? — остановившись, завибрировал князь.

— Вы так напугали губернатора, что он захворал и ему доктор прописал постельный режим, — ухмыльнулся Стогов.

— Хорошо, в этом я ему уступаю, но ни в чём другом.

Загряжский пребывал в лежачем положении, но к постели заботливым Пьером уже был придвинут столик с бумагой и письменным прибором. Оскорблённый князь, завидев губернатора, вспыхнул и двинулся к нему, но штаб-офицер встал между ними.