— Ты принесла одежду?

— Принесла, конечно, — слегка надула она губки. — Но ты меня не угощаешь.

— Прости, Мими, я совсем с утра закрутился.

После шампанского Мими взяла гитару.

— Бедная моя подруга! Ты находишься на попечении этого ужасного Степана, который бьёт по нежным и певучим струнам обросшими ржавой шерстью кулаками, выколачивая из тебя «комаринского мужика».

Мими настроила гитару и нежно замурлыкала:

Мими отбросила в сторону гитару и страстно поцеловала сомлевшего от ожидания губернатора.

После бури наступило затишье. Александр Михайлович считал трещины на потолке, Мими курила воспетую ею папироску.

— Ты, Алекс, ничего не рассказываешь о себе, — капризно сказала она. — Я хочу знать, как ты живёшь. Наши встречи случайны, но, право, ты мне дорог.

— Я это высоко ценю, дорогая, — живо откликнулся Загряжский. — Однако у меня столько обязанностей, что я не волен собой распоряжаться.

— А вот и неправда, — буркнула Мими. — Мне многое о тебе известно, о чём ты и не догадываешься. Например, я знаю для чего тебе старушечий наряд.

— Ах, да! — спохватился Загряжский. — И где он? Надо его примерить.

— Возьми в кресле и одевайся.

Загряжский распаковал свёрток и разложил на спинках кресел широкую чёрную юбку, чёрную накидку, чёрные перчатки и большую кашемировую с кистями чёрную шаль.

— Помоги мне, — сказал он, окунаясь с головой в юбку. — Где тут застёжка?

Мими помогла ему с помощью двух медных булавок закрепить юбку под мышками, запаковала своего Алекса в накидку и помогла справиться с шалью.

— Ну, как я смотрюсь? — озабоченно сказал Загряжский.

— Ты сейчас, Алекс — вылитая дуэнья из испанской жизни, — хихикнула Мими. — Может ты затеял постановку спектакля?

— Конечно, спектакля, — радостно согласился Загряжский.

— Но надо маскарад проверить на Степане.

— Как бы он не перепугался, — сказала Мими и занялась приведением в порядок своего туалета.

Тем временем Загряжский подошёл к зеркалу, оглядел себя со всех сторон и, приоткрыв дверь, выглянул из комнаты. Степан был занят подрезкой роз и стоял спиной к своему барину. Загряжский скрылся за мандариновым деревом, затем медленно пошёл по дорожке. Степан обернулся на звуки шагов, ожидая увидеть своего барина, но к нему приближалась старуха — вся в чёрном, показавшаяся ему привидением.

— Свят! Свят! — задрожал он частой дрожью и бросился бежать взадпятки. Загряжский взмахнул руками, которые растопорщили полы накидки, как крылья. Это произвело на Степана убийственное впечатление. Он взбежал по приставленной к стене лестнице почти до потолка и завизжал:

— Спасите! Убивают!

— Что орёшь, дурак? — Загряжский сбросил с головы кашемировый платок.

— Барин? — поразился Степан.

— Кто ж ещё может здесь быть? Срежь три розы и упакуй в коробку.

Загряжский вернулся к Мими, которая всё видела и очень веселилась, уверовав, что старушечий наряд Загряжскому нужен для домашнего спектакля.

Глава 9

Пока губернатор предавался интимным шалостям, ловкий камердинер раскассировал просителей: одного направил в канцелярию к Ивану Васильевичу, другому посоветовал обратиться к прокурору, третьего отрядил в судебную палату, четвёртому рекомендовал искать удовлетворения жалобы у полицмейстера, словом всем указал пути и тропинки, ведущие туда, где обитает непреложная правда и справедливость.