|
- Тут я вас покидаю, - сказал Безил. - Схоронитесь гденибудь, пока не подадут состав. Если кто заговорит с вами - читайте молитву и перебирайте четки. - У меня нет четок. - Тогда размышляйте. Уйдите в себя. Только не открывайте рта, не то вам кранты. - Я напишу вам из Ирландии. - Лучше не надо, - жизнерадостно ответил Безил. Он повернулся и тотчас растаял во мраке. Эмброуз вошел в здание вокзала. Несколько солдат спали на скамьях, в окружении вещевых мешков и снаряжения. Эмброуз нашел угол, еще темнее окружающей тьмы. Здесь, на упаковочном ящике, в котором, судя по запаху, перевозилась рыба, он дожидался рассвета в надвинутой на глаза черной шляпе и черном пальто, туго запахнутом на коленях, - мрачная фигура с широко раскрытыми черными глазами, устремленными в черноту. На панель из рыбного груза под ним медленно сочилась вода, образуя лужицу, как от слез. Рэмпоул был не холостяк, как полагали многие его одноклубники, а вдовец с долгим стажем. Он жил в небольшом, но солидном доме в Хэмпстеде и держал в услужении старую деву - дочь. В то роковое утро дочь вышла проводить его до калитки, ровно в восемь сорок пять, как было у нее за обычай уже бессчетное множество лет. Рэмпоул остановился на мощенной каменными плитами дорожке и обратил внимание дочери на почки, которые лопались, куда ни глянь, в его маленьком садике. Смотри на них хорошенько, старина, листьев тебе не видать. - Я вернусь в шесть, - сказал он. Какая самонадеянность, Рэмпоул, кто может сказать, что принесет день? Этого не скажет ни твоя дочь, - не растроганная разлукой, она вернулась в столовую и съела еще кусочек тоста, - ни ты сам, поспешающий к станции метро "Хэмпстед". Он предъявил служащему у эскалатора сезонный билет. - Послезавтра мне надо возобновить его, - любезно сказал он и завязал узелок на кончике большого белого платка, чтобы не забыть. Без нужды тебе этот узелок, старина, тебе уже никогда больше не ездить на метро со станции "Хэмпстед". Он раскрыл утреннюю газету, как он делал пять дней в неделю бессчетное множество лет. Он обратился сперва к Смертям, потом к отделу писем, потом, с неохотой, к новостям дня. В последний раз, старина, в последний раз. Полицейский налет на министерство информации, как и множество других аналогичных мероприятий, ничего не дал. Первонаперво людям в штатском с величайшим трудом удалось прорваться через проходную. - Мистер Силк вас ждет? - Надеемся, нет. - Тогда я не могу вас пропустить. Когда наконец их личности были установлены и им разрешили пройти, произошел смутительный эпизод в отделе религии, где они застали одного только протестантского священника, какового, не разобравшись вгорячах, и поспешили взять в наручники. Им объяснили, что Эмброуз по неизвестной причине на службу не явился. |
