– Обиделся?

– Я напомнил ему сказку про Золушку.

– Это как?

– Я сказал, что тыква может стать золоченой каретой, но, когда наступает полночь, карета снова становится тыквой. Он принял это на свой счет.

– А ты кого имел в виду?

– Я? Его я и имел.

– Значит, он правильно обиделся?

– Я не думал, что он обидится, – проговорил Шумов, поднимая ворот пальто. – Он не должен был обижаться. Оказалось, что он слегка поумнел за последнее время. Это мне в нем не понравилось. С идиотами всегда проще.

– Так что насчет Тамары?

– Все очень плохо...

– Как это?! – опешил я.

– Она ему нравится.

– Чего?!

– Как женщина, я имею в виду, – пояснил Шумов и ухмыльнулся.

3

Пытаясь осмыслить это неожиданное сообщение, я некоторое время бежал молча, тупо глядя перед собой. Потом меня схватили за воротник куртки, потащили назад и затолкали в такси.

– Ты что, не в себе? – спросил Шумов, вытирая краем тонкого белого шарфа мокрое лицо. – Как‑то выглядишь ты...

– Я не понял, – сказал я, нервно почесывая спину. Кажется, Олег так часто тыкал мне стволом в позвоночник, что натер мозоль. – Я не понял про Тамару. Что это значит: «Она ему нравится»?

– То и значит. Она ему симпатична. Он испытывает к ней, как бы это сказать, чтобы ты мне в рожу не вцепился...

– Я не вцеплюсь, я врежу.

– ...испытывает влечение, – сказал Шумов и выжидательно посмотрел на меня. – Ну что, вцепишься? Или я был достаточно вежлив?

– Вежлив? – Я фыркнул. – Кто это тебе когда говорил, что ты вежлив?

– Были люди, – ответил Шумов. – Правда, давно. Я был молод, наивен и вежлив. Теперь все эти недостатки самоликвидировались.

– Мои поздравления. Так с чего ты взял, что Тыква неровно дышит к Тамаре?

– Он сам мне это сказал, – спокойно ответил Шумов, закидывая ногу на ногу. – Я выразил обеспокоенность судьбой Тамары. Ну, не только от своего имени, но еще и от имени Гиви Хромого... Припомнил слова насчет фарша и все такое. А Тыква мило улыбнулся и сказал, что все это бред, что у него никогда рука бы не поднялась на такую очаровательную женщину, как Тамара. «Такая очаровательная женщина» – это дословная цитата.

– Тыква был пьян, да? – с подозрением поинтересовался я.

– Не больше, чем обычно. Если ты хотел узнать, был ли это бред, то мой ответ будет: «Нет». Это не бред, он говорил совершенно серьезно.

– Она же хотела сбежать от него, она уже почти запрыгнула ко мне в машину...

– Это его и сразило. Ему впервые в жизни попалась смелая, решительная баба, которая может прыгнуть в машину на ходу. Пусть и не совсем удачно. Ну, еще она, видимо, не совсем дура...

– Не совсем, – согласился я.

– Ну так для Тыквы это большая экзотика. Он имеет дурную привычку жениться на семнадцатилетних манекенщицах, а там, сам понимаешь, умом не пахнет...

– То есть ей ничего теперь не угрожает, – сделал я слегка запоздалый вывод из слов Шумова. – Кроме тыквинской любви. На фарш ее не пустят. А значит, можно больше не считать часы и минуты, можно не искать мухинские деньги... Можно расслабиться? – Я произнес эти неожиданные слова и изумленно уставился на Шумова: неужели все? Неужели все это безумие кончилось? И кончилось только потому, что Тыкве раньше фатально не везло на баб? И Тамара, как действительно неглупая женщина, попудрит Тыкве мозги, а потом улизнет от него, чтобы больше никогда не встречаться.