– Все, – просто сказал Шумов. – А в первую очередь люди, которые там были.

– Ну, прошло много времени, – заметил я. – Все меняется. Может, этих людей там уже нет...

– Я знаю, что их нет, – сказал Шумов, весело пиная камушек. – Их убили.

– Ты серьезно?

– Абсолютно. И я лично при этом присутствовал.

У меня как‑то сразу отпала охота к дальнейшим расспросам. Я не стал интересоваться, что именно делал Константин Сергеевич Шумов при гибели неприятных ему людей из «Золотой Антилопы»: то ли просто наблюдал, то ли принимал непосредственное участие...

Я поспешил перевести разговор на более безопасную тему.

– Тех гавриков, что сидят в Москве и ждут мухинских бабок, – сказал я, – зовут Циркач и Пистон. Один из них был вместе с Мухиным на зоне. Но кто именно – не помню, хоть убей...

– Я‑то не убью, но других желающих будет навалом, – жизнерадостно уточнил Шумов. – Значит, Циркач и Пистон? Не, таких не знаю. Не местные, должно быть, ребята. Хотя можно узнать наверняка – позвонить Гиви Хромому. Или в милицию, у меня там тоже знакомые ребята есть, если их еще Гиви не переманил к себе. Так эти двое тебе сказали, что они взяли с Мухиным алмазы?

– Ну они же не идиоты, – обиделся я за Циркача и Пистона, которые в это время наверняка пьянствовали в каком‑нибудь из московских кабаков. – Они так не говорили. Они сказали, что Леха обещал им деньги за новую работу. Ну а я подумал: где новая работа, там и старая. То есть – алмазы. Ты же сам сказал – Мухин взял на это дело кого‑то из друзей по зоне...

– Ладно, все сходится, – признал Шумов. – Поговорить бы с этими ребятами по душам, порасспросить бы их про ту, старую работу... Ну да это подождет. Главное, что мы знаем, – Треугольный гоняется за своими алмазами и подозревает в этом Орлову.

– И тебя, – напомнил я.

– И тебя, – напомнил Шумов. – А Мухина он не подозревает, он его просто замочил. Но алмазов не нашел и теперь гоняется за телом. Нам бы тоже неплохо отыскать это самое тело... Кстати, это еще один повод позвонить моим старым приятелям в милиции. Представляешь, твой Мухин лежит в ментовском морге. Мы приезжаем, спокойно заходим, спокойно снимаем с шеи ключик... Допустим, на ключике написано, какую ячейку какой камеры хранения он отпирает... Мы культурно едем туда и забираем все три чемодана.

– Это научная фантастика, – уныло сказал я.

– Особенно если это ячейка в банке, – согласился Шумов. – Тут мы ничего не получим без санкции прокурора. У тебя есть знакомые в прокуратуре?

Я хотел было гордо заявить о своем прокурорском происхождении, но потом решил не портить с Шумовым отношения и отрицательно помотал головой.

– Значит, придется идти к Гиви, – сделал неожиданный вывод Шумов. – У него половина банков под колпаком, а если банк государственный, то у Гиви есть специалисты, которые нарисуют нам ордер. И это не фантастика.

Тут за деревьями засверкала вывеска «Антилопы», и я облегченно вздохнул – если вывеска зажигается, значит, кому‑то дали на лапу, и бар работает как ни в чем не бывало, несмотря на убийства и прочие мелкие неприятности.

Мы пересекли автомобильную стоянку, которая была почти пустой, и тут перед нами возник Фарид. Он упер руки в бедра, смерил меня высокомерным взглядом и заявил:

– Карабас не велел тебя пускать. Карабас тебя больше не любит.

– У меня тоже никогда не было к нему большого светлого чувства, – сказал я, пытаясь обойти Фарида и понимая, что сделать это невозможно.