– Может, вы не знаете и то, что сейчас в городе проходит месячник «За безопасное питание»?

– Э‑э...

– По лицу вижу, что не знаете, – заявил Шумов. – Боюсь, что с вашей лицензией придется что‑то решать... А вы, Александр, – Шумов серьезно посмотрел на меня, – начинайте составлять акт.

Слово «акт» Карабаса добило окончательно. Он тихо присел на соседний с Шумовым стул и, заискивающе поглядывая то на меня, то на Шумова, проговорил:

– Неужели все так серьезно?.. И неужели нельзя ничего решить по‑хорошему? Я вот с Александром в очень хороших отношениях был... То есть – и сейчас тоже. Я, наверное, зря предложил ему покинуть пост начальника нашей службы безопасности...

– Это даже не вопрос, – сухим официальным тоном объявил Шумов, приглядываясь к стройной шатенке за соседним столиком.

– Саша, ты не хотел бы вернуться? – быстро сориентировался в обстановке Карабас. – Об окладе потом переговорим...

– Хм‑м, – мстительно ухмыльнулся я, чувствуя соблазн расквитаться с Карабасом за вчерашнее его предательство: иначе я не мог это назвать. – Я подумаю...

– А пока он будет думать, я буду есть, – деловито сказал Шумов. – И пить. И говорить по телефону. Мне нужно срочно отчитаться перед начальством о проведенном рейде.

Я еще никогда не видел в «Золотой Антилопе» такой скорости обслуживания.

5

После яичницы с беконом и салата Шумов снова вспомнил о своей теории позитивного пьянства и так заактивизировал красным вином свои клетки мозга, что идеи из него поперли со страшной силой.

– Карабас разбавляет вино, – предупредил я Шумова.

– Ну и что? С этим борются так – во сколько раз его разбавили, во столько раз больше его нужно выпить.

По мере усиления борьбы с разбавленным вином Шумов становился все болтливее, но болтал он не со мной, а со своими телефонными собеседниками. Одного он громко именовал «товарищ подполковник», и Карабас, слыша это, морщился, как при звуке зубоврачебного сверла. Вторым шумовским собеседником, насколько я понял, был некто из окружения Гиви Хромого. Про третьего собеседника Шумов рассказал мне сам:

– Это секретарь Орловой. Она назначила нам аудиенцию на одиннадцать вечера. И она настроена очень свирепо – в больнице умер ее шофер. Двое других тоже вряд ли вы карабкаются.

– А что мы будем делать до одиннадцати? – спросил я, взглянув на часы.

– Сами будем принимать посетителей, – весело сообщил Шумов и подмигнул шатенке за соседним столиком. – Они скоро появятся...

Вот насчет этого Шумов не соврал, и минут через сорок в «Антилопе» появился первый из запланированных гостей. Это был высокий мужчина с короткой стрижкой и – это я заметил уже позже – с непроходящей печалью в карих глазах. Мужчина чувствовал себя не очень уверенно среди антилоповской публики, но и публика сразу испытала некоторый дискомфорт, памятуя о вчерашнем печальном происшествии и о последовавшем налете милиции. Самые нервные немедленно потянулись к выходу, а самые умные отправили делегата пошептаться с Карабасом. Кара‑бас проследил путь мужчины от входа до нашего столика, облегченно вздохнул и успокоил делегата. Вечернее веселье продолжилось в прежнем ключе, и все старались не обращать внимания на мужчину с короткой стрижкой, который сел напротив меня. Он ничем бы не отличался от остальных, если бы не эта грусть в глазах. И если бы не форма подполковника милиции.

– Я не пойму, зачем ты меня заставил вырядиться в форму, – проворчал мужчина, тиская ладонь Шумова в своей.