– Какие еще разговоры? – скептически отозвался Олег. – Иногда молчание лучше всяких слов...

Он достал из кармана какой‑то предмет. В темноте не было видно, но интуиция подсказала мне, что это может быть глушитель.

– Меня нельзя убивать, – поторопился напомнить я. – Еще срок не вышел, который мне Тыква дал. Я должен вернуть мухинские бабки. И алмазы.

– У меня такое предчувствие, что ты их уже не найдешь, – сказал Олег. – И у Тыквы тоже такое предчувствие было. Ведь у тебя же нет с собой того чемодана? Нет. Ну и о чем с тобой разговаривать? Не о чем.

Олег беседовал сам с собой, как будто меня тут и не было. Очень мне не понравилась такая манера ведения беседы.

– Ты же понимаешь, что тебя рано или поздно пришлось бы грохнуть, – пояснил Олег. – Слишком уж ты часто путался под ногами в последнее время. Да и девчонку твою Тыква решил оприходовать. Так что на фига ты ему живой? Ты ему нужен мертвый. Дружок твой, Шумов, не захотел тебя пришить за штуку баксов, ну так а я забесплатно тебе башку прострелю. Потому что никому нельзя безнаказанно бить меня пистолетом по голове.

– На глазах у трудового коллектива, – добавил я.

– Ну вот сам же понимаешь...

– А где труп Мухина?

– Чего? – Олег протянул было руку с пистолетом в мою сторону, но от неожиданности подался вперед, и рука снова опустилась. Вот как бывает полезно владеть искусством светской беседы, уметь развлекать собеседника. И отвлекать его.

– Труп Мухина. Ты хотел помочь мне вытащить его из машины.

– Я хотел его затолкать в машину, – уточнил Олег. – Помочь хотел тебе, ясно? А ты мне по черепу заехал, подонок!

– Ну а где труп‑то? Вы же вместе вывалились...

– Вместе... – неохотно подтвердил Олег. – Ну так ты же мне по черепу шарахнул! Я и отключился. А когда пришел в себя, никаких трупов там не было. Оттащили, наверное, в сторону...

– Не в Молодежный парк?

– Вот и еще одна причина вышибить тебе мозги, – заметил Олег. – Откуда ты про Молодежный парк узнал? Нет, Тыква мне только «спасибо» скажет, когда с охоты вернется.

– Не скажет. Потому что у меня тоже есть крутые знакомые. И один такой знакомый, – я не решился называть ДК прямым текстом, потому что Олег наверняка не впечатлялся бы, – забил с Тыквой «стрелку». Тыкве придется отстать от меня. Странно, что ты не в курсе... – заявил я и стал настороженно вслушиваться в темноту: угадал или нет?

Олег хихикнул.

– Если бы ты знал, с какими людьми у Тыквы сегодня «стрелка»...

Кажется, не угадал.

– А что до Молодежного парка – нет, вряд ли. Никто туда не поехал с Пушкинской, я точно помню. Бросили этого Мухина в какой‑нибудь канаве. Хотя, знаешь, когда я за него взялся, чтобы запихнуть в машину, мне показалось... А, ладно. Что это тебя так этот покойник волнует?

– Да так... Ключик у него на шее висел. А ключик – от ячейки в камере хранения. А в ячейке – все его чемоданы. С алмазами, с тыквинскими бабками...

– Иди ты! – Олег шагнул ко мне, тараща изумленные глаза. Жадность только что сгубила еще одного человека, который считал себя крутым.

Крутым он оставался, пока я не двинул коленом ему в пах. Теперь он стал всмятку.

6

В темноте я не мог разглядеть выражения Олегова лица, но предполагаю, что ничего приятного на нем написано в эти секунды не было.