– Я плачу. А если серьезно, то что изменится через два часа? И зачем куда‑то переться, если можно подняться ко мне и там все обговорить?

– Мало того, что у тебя ослабленная интуиция, – скорбно констатировал Шумов. – У тебя еще и склероз. Кто мне только что сообщил, что его дядя зарабатывал свою пенсию в спецслужбах?

– Ну и что?

– Ты приболел головой не на шутку. Я собирался позвонить от тебя Гарику, но теперь я поищу более безопасное место для этого. И тебе советую то же самое.

– Мне тоже позвонить Гарику?

– Ох, мама, – вздохнул Шумов. – Запомни хотя бы одно: через два часа. У Карабаса.

И его как ветром сдуло. Я устало потащился домой, чувствуя, как у меня ноют кости и, кажется, начинается насморк, заработанный на берегах злосчастного пруда. Больше всего меня убивало то, что отлежаться сегодня не удастся, придется снова куда‑то и зачем‑то тащиться... А зачем – непонятно, ведь ДК обещал разобраться со всеми моими проблемами. Значит, можно плюнуть на шумовские угрозы, залезть под одеяло и спать, спать, спать... А Шумов пусть сам решает свои проблемы. Не могу же я надрываться за всех...

Хотя если вдуматься, то проблемы у Шумова начались после того, как я к нему обратился за помощью. Но ведь это если вдуматься. А ведь можно и не вдумываться. И это будет так легко и просто...

Я с наслаждением стянул с себя ботинки, бросил в ванную мокрые шерстяные носки, туда же полетела и остальная одежда, от которой как будто веяло прудом в Молодежном парке и прочими трупными ассоциациями.

В дверь позвонили. Это мог быть кто угодно, даже Хруст собственной персоной, но я открыл, потому что, если не открывать, они так и будут трезвонить, а я сейчас залягу спать... Только вот выпровожу этих двоих мужиков.

– РОВД Центральное, – сказал один мужик и назвал свою фамилию. Другой мужик тоже назвал свою фамилию. Фамилии у них были разные, это я помню. А какие – не помню. Я хотел спать, а не запоминать фамилии.

– Ваша фамилия Хохлов?

Свою‑то фамилию я еще помнил, поэтому кивнул.

– Мы опрашиваем всех жильцов вашего дома по поводу убийства. Под окнами нашли труп. Вы в курсе?

– Сосед рассказал сейчас, – вяло отозвался я. – Там в кустах лежал, да?

– Да. Скажите, где вы были вчера рано утром? С пяти до восьми часов утра.

– На рыбалке, – сказал я, приваливаясь к косяку, чтобы не рухнуть на ментов. – Вот только сейчас приехал. Устал как собака... – только тут я заметил, что из одежды на мне одни лишь трусы. Наверное, это сочеталось со словами «устал как собака», поэтому гости про трусы ничего не спросили. Они спросили о другом:

– То есть вас тогда не было дома?

– Не‑а, – заявил я. Не очень решительно, правда, ну так ведь я только с рыбалки.

– Кто это может подтвердить?

– Мой дядя, – сказал я. Раз уж ДК взялся меня спасать, пусть пашет по полной программе.

Они записали все сведения про моего дядю, а потом поинтересовались местом моей работы.

– Чудное место, – сказал я. – Называется «Золотая Антилопа». Я там бдю за безопасностью.

– Это где подполковника милиции недавно убили? – показал осведомленность один из гостей. – Классно ты бдишь, если у вас там такое происходит...

– Имеете право жаловаться, – сказал я. – У нас и жалобная книга есть...

Я так и не понял, то ли я сам от усталости сполз на пол, то ли кто‑то из этих двоих мне подсобил. А какая разница? Я закрыл дверь и пополз к дивану.

И это была одна из немногих вещей, удавшихся мне за весь долгий день, – я дополз до цели.