– Да? – осторожно переспросил Лисицын. – Но он же негр. По‑моему.

Я в этот момент согласился бы с Лисицыным в чем угодно, но Карабас возмущенно рявкнул:

– Еще чего! Белее белого!

– Вот оно как, – сказал Лисицын, принимая от Карабаса кружку с пивом. Непонятно было, то ли он решил, что над ним издеваются, то ли всерьез был польщен сравнением. – Стало быть, ты, Саня, спутал меня...

– С Клинтом Иствудом, – немедленно подтвердил я, чувствуя носящийся в воздухе запах легкого безумия. – Со спины запросто можно спутать. Если в я знал, что это вы, Лев Николаевич, так я бы ни за что...

Мне стоило добавить, что я ни за что и никогда бы не предположил, что подполковник милиции Лисицын забредет в «Золотую Антилопу», будет стоять рядом со мной и дуть на пену... Но я тактично промолчал.

– А что же у тебя за проблемы? – по‑отечески заботливо спросил Лисицын, искоса поглядывая в мою сторону. – Помятый ты какой‑то...

– А он всегда такой! – немедленно прикрыл меня Кара‑бас. Чтобы Лисицын не заглянул ему в искренние глаза, Карабас спрятался под стойкой и гремел там какими‑то бутылками, изображая неотложную ответственную работу.

– Проблемы... – Я постарался беззаботно махнуть рукой, но вышло нечто вроде эпилептических конвульсий. – Так, ерунда. Это личное, Лев Николаевич.

– Личное? – Лисицын наморщил лоб. – Это у тебя все с той... Как ее? Тамара, да?

– Тамара, – сказал я, стараясь быть спокойным. Лисицын, между прочим, посмотрел на часы, и от этого случайного жеста меня прошиб пот.

– Ну, как у вас с ней? Все нормально?

– Нормально, – сказал я.

– Ну и слава богу, – кивнул Лисицын. – Хотя, – добавил он тут же, отставив кружку с пивом, – если у вас все нормально, тогда с кем же проблемы?

Я молча смотрел на Лисицына, тот молча смотрел на меня, затем со вздохом произнес:

– Хотя это, конечно же, не мое дело. Это ваше личное дело, не правда ли?

Я кивнул. Слов у меня уже не осталось.

– Вы только поосторожнее, – посоветовал Лисицын. – Чтобы без жертв и разрушений. Я ведь знаю, чего от вас обоих можно ожидать...

– Ха‑ха, – сказал я, невинно улыбаясь. – А сами‑то, Лев Николаевич, решили расслабиться сегодня, да?

– Если бы, – мрачно проговорил Лисицын, и, как по мановению волшебной палочки, из‑под стойки возник Карабас. – Дела у меня к вашему милому заведению...

– Какие? – поторопился спросить я, чтобы перевести, наконец, разговор в более безопасное русло. Карабас знал, о чем речь, и, судя по выражению лица, не считал эту тему безопасной. Однако вопрос был уже задан.

– Не слишком хорошие, – Лисицын полез во внутренний карман пиджака и выложил на стойку передо мной несколько цветных фотографий, на которых в разных ракурсах был запечатлен холеный упитанный мужчина лет пятидесяти с седыми висками.

– Красился? – спросил я, тыча пальцем в виски.

– Почему? – удивился Лисицын.

– А не клеится со всем остальным, – сказал я, прищуриваясь для пущего понта. – Весь он такой гладкий и сладкий, как поросеночек, а седина просто так не появляется, она появляется от напрягов...

– Гонишь, – сказал Карабас, строя скорбное выражение лица.