– Ой, – сказал я, сидя на земле и не видя укрытия, куда бы я мог забиться.

– Сейчас вы у нас попляшете, суки! – мстительно выкрикнул один из двоих, вскидывая пистолет.

– Я уже танцую, – проговорил Шумов у меня за спиной, и тут над ухом у меня рявкнул карабин. Потом он грохнул еще раз, потом еще и еще. Шумов явно не жалел патронов и не смущался тем обстоятельством, что находится не на Диком Западе, а посреди благоустроенного дачного поселка. Вот теперь я понял, что означает выражение «чувствовать себя раскованно». По‑настоящему раскованно.

Двоих парней с пистолетами будто ветром сдуло. Одного как будто бы могучим ураганом внесло непосредственно за руль «Тойоты», а второго тоже развернуло назад, но бежать он не мог, он еле передвигал ноги, а уже перед самой «Тойотой» упал. Его втащили в машину, и «Тойота» тут же рванула с места. Я лишь успел заметить покореженный борт и разбитое стекло, а потом от Треугольного и его компании остался лишь след протекторов и легкий запах бензина.

В ушах у меня все еще гудело от шумовской стрельбы, в голове словно кружилась старая скрипящая карусель, но я все же сообразил, что нужно вставать и делать ноги.

– Это еще зачем? – поинтересовался Шумов, подбирая с земли стреляные гильзы.

– Милиция сейчас примчится, не глухие же тут все...

– Милицию боятся только бандиты, – нравоучительно сказал Шумов. – Честные граждане вроде меня милицию не боятся. Подбери, будь так добр.

Он показывал мне на тот черный продолговатый предмет, которым только что был сокрушен Треугольный. Я поднял его с земли и вдруг понял, что эта штука выглядит довольно странно. И напоминает ни больше ни меньше...

– Ну и что, – равнодушно сказал Шумов. – Искусственный член. По‑научному фаллоимитатор. Какая тебе разница, чем откоммуниздили этих козлов – милицейской дубинкой, ломом или резиновым членом? Как говорит один мой знакомый: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое».

Я хотел было спросить, почему все‑таки под руку Шумову попался именно искусственный член, но не решился. Если спросить про это, то нужно спросить и про те продолговатые штуки, что взрывались в воздухе. Нет уж, лучше просто принять к сведению, что весь мир – один большой дружный дурдом. И на этом закончить дебаты.

4

– Ты только не думай, что я занимаюсь благотворительностью и спасаю всяких‑разных. Вроде тебя... – предупредил Шумов. – Просто место вы выбрали неудачное для своих разборок. Эта территория под моей ответственностью, вот и пришлось хватать, что под руку попалось, да бежать наводить порядок...

Под руку Шумову попался резиновый сорокасантиметровый член, охотничий карабин и еще какие‑то странные штуки, которые разбивались о головы нападавших. Странный набор. Странный человек. И странная история, в которую я попал.

Я тупо смотрел перед собой, а передо мной на тумбочке стояла почти пустая бутылка водки. Часть ее была залита мне внутрь, часть пошла на внешнюю обработку. На полу перед креслом валялось несколько пропитанных водкой комков бинта, которыми Шумов смывал кровь с моей избитой физиономии. Параллельно он вещал своим монотонным бесстрастным голосом:

– А передачу про зебр я потом посмотрю. Они повторяют эти передачи на «Дискавери»...

Минут через пять после того, как «Тойота» стремительно покинула дачный поселок, так же стремительно к шумовской даче подъехала милицейская бело‑синяя «Дэу».