Элпью поблагодарила аптекаря и, взяв пакетик, вышла из лавки, он проковылял на своих костылях следом и запер за ней дверь.

Элпью обнаружила графиню сидящей на ступеньке, где ранее курил камердинер. Парадная дверь была закрыта.

– Дела здесь очень плохи, – сказала ее светлость. – Сегодня днем дом ограбили, а прислуга получила сообщение от адвоката миссис Уилсон, что той суждено висеть на Тайбернском дереве, так что им лучше отсюда уходить.

– Он имеет в виду, что ее повесят?

– Совершенно верно!

– Что‑то очень быстро, миледи, вам не кажется? Эту женщину арестовали только сегодня утром. А дом уже ограбили! Что унесли?

– Ценные вещи – драгоценности миссис Уилсон, картины, часы, белье, посуду и серебро. Но в доме все перевернуто вверх дном, такой ужасный беспорядок.

– А где были слуги? – Элпью толкнула дверь. – Они ничего не слышали?

– Думаю, узнав о своем увольнении, они все набросились на крепкие напитки из погреба покойного. Так что пока воры устраивали разгром, верные слуги пировали на кухне.

Сыщицы стояли на пороге, глядя в глубь коридора. Обои везде были ободраны, стены, увешанные ранее картинами, казались бесстыдно голыми.

Они прошли на кухню. Камердинер, бросавший вещи в большой мешок, поднял виноватый взгляд.

– Если их не заберу я, заберет кто‑нибудь другой! – воскликнул он, показывая сахарную голову, завернутую в синюю бумагу. – А если не кто‑нибудь, тогда съедят крысы. Знаете, они прямо чуют, когда дом пустой.

Кухня тоже не радовала глаз. Стол был заставлен грязными чашками и тарелками, на которых табачный пепел смешался с застывшей подливкой, стулья перевернуты, дверцы буфета нараспашку, а сам он зияет пустотой.

– Неужели больше не существует такого понятия, как верность слуг? – спросила графиня, поднимая стул и усаживаясь.

– Только не тогда, когда хозяин мертв, а хозяйка обречена на смерть. – Камердинер закатал столовые приборы в отрез зеленого сукна и бросил в мешок поверх сахара. – И нам не платили уже две недели. Так что это своего рода плата.

– Ты думаешь, твоя госпожа убила хозяина? – Элпью взяла баночку специй и положила в мешок.

– Не знаю, что и думать. Что‑то тут происходило. Была здесь служанка – Бетти ее зовут, – так она что‑то знала. Думаю, про хозяина и какую‑то его зазнобу. Ну и хозяйка тоже могла об этом проведать и положить конец его забавам.

Выдвинув ящик буфета, он пошарил там в надежде еще чем‑нибудь поживиться.

– А теперь шли бы вы со своим любопытством куда‑нибудь в другое место, мне еще нужно кое‑что сделать до того, как я уйду отсюда.

– Ясно. – Графиня встала. – Что ж, желаю вам удачи в поисках нового места. Надеюсь, ваша новая хозяйка посчитает вас таким же надежным, как последняя. – Графиня была уже в дверях. – Идем, Элпью, мы должны дать этому человеку возможность собрать вещи миссис Уилсон.

Элпью закрыла кухонную дверь и пошла за графиней через вестибюль.

– И что вы думаете?

– Думаю, что мир стоит на краю пропасти и что любое общество, где инстинкт самосохранения берет верх над преданностью другим, обречено на страдания и ненависть.

– Да будет вам, миледи, мы с Годфри вас не покинем. – Она оглянулась на закрытую кухонную дверь. – Идемте быстро, посмотрим, что там наверху.

Графиня заглянула в небольшую гостиную, но Элпью уже поднималась по лестнице.

– Поспешим, миледи, пока этот брюзга занят обеспечением своего будущего, осмотрим еще раз спальню.

Они на цыпочках поднялись наверх. Комната миссис Уилсон подверглась еще большему разорению, чем вестибюль.