– Слушай, Кора, ради Пита поедем отсюда, – взмолился Мэтлин. – Ты мне изложишь продолжение по дороге.

– Но оно сказало… что до отъезда обязательно убьёт тебя.

У Мэтлина перехватило дыхание.

– Меня? – пролепетал он после довольно продолжительной паузы. Затем переспросил тоном человека, который никак не может поверить услышанному: – Но это же смехотворно! Я не имею к этой истории никакого отношения!

– Но существо заявило, что ты единственный на всей Земле человек, который вовлечён в эту межпланетную войну!

Стива эти слова буквально парализовали. Он почувствовал, что не может возразить на это обвинение, и вообще не может вымолвить ни слова. Где‑то в глубине своего «я» он горячо протестовал против происходившего: «Но ведь эта первая тварь ринулась прямо на меня! Откуда же мне было знать, что это такое?»

– Существо категорически утверждает, что ещё ни разу ни на одной из планет никто не убивал без предупреждения, не задав предварительно хотя бы какой‑нибудь вопрос, – полным упрёка голосом бросила Кора.

Мэтлин пристально взглянул на жену, в его глазах читалось отчаяние. Он чувствовал себя побеждённым, уничтоженным. На какой‑то миг он снова не смог поверить, что всё происходившее – правда. Он снова ухватился за мысль: «Нет, я хочу только одного – чтобы меня оставили в покое!»

Но он тут же изменил своё мнение, ибо внезапно понял, что в последние годы он исповедовал «контрправду», которая сводилась к вере в то, что всё происходившее за пределами фермы его не касалось.

Он отстаивал свой образ жизни яростно, неистово, с такой энергией, что в близком окружении ограничивался многозначительными перемигиваниями и предпочитал молчать, избегая этой темы. Он довольствовался тем, что с удовлетворением говорил себе: «Банда ублюдков! Лучше бы заткнулись! Но в конечном счёте, – это он произносил с презрением, – пусть думают, что хотят!»

Ну вот, а теперь он оказался в положении единственного человека на Земле, которого гость с другой планеты чувствовал себя просто обязанным ликвидировать…

Он очнулся, вернулся в мир реальности, снова увидел Дэна Грэя с застывшей, вымученной улыбкой, с поднятыми вверх в знак беспомощности руками.

– Знаете, Стив, я ни в чём помочь не могу. Хотите верьте, хотите – нет, но я вас люблю, – добавил он. – Думаю, что даже понимаю. И в то же время – извините меня, Кора, – мне представляется, что это случай идеальной справедливости. Никто более вас не заслужил того, что происходит.

Мэтлин резко развернулся и вышел. Он отметил, что Кора поспешила за ним.

– Эй, Стив, минуточку! – кинула она ему вслед. – У меня к тебе дело.

Мэтлин обернулся. Они были одни в коридоре. Он неожиданно увидел, что она с трудом сдирает с пальца обручальное кольцо.

– Вот! – наконец вымолвила она. – Мне следовало бы вернуть тебе его лет девятнадцать тому назад, но тогда мне помешал это сделать наш первенец.

Она разжала его пальцы и, вложив в ладонь кольцо, решительно сжала затем его кулак, чтобы скрыть сверкающий ободок.

– Теперь, Стив, ты мужчина свободный. Двадцать лет ты вёл себя, как отъявленный эгоист, ты был бесподобным эгоцентристом, – так встреть теперь свою новую судьбу тоже в одиночку.

Мэтлин мрачно взглянул на обручальное кольцо жены.

– Ба! Подумаешь! Я всего лишь типичный представитель человеческой расы – такой, какая она на самом деле. Просто я никогда не лукавил, – добавил он, сунув кольцо в кармашек.